Т-34 - истребитель гархов - Игорь Подгурский Страница 39

Из рощи, за которой Ольга без труда угадала сырое дыхание озера, выезжали грузовики с пехотой. Макаров выскочил из машины и подал Ольге руку. Из хлебного фургона с антенной наверху выскочил моложавый подтянутый офицер. Заметив гостей, он решительно направился к ним.

— Майор Артамонов! — офицер отдал честь и представился, мягко пожимая Ольге руку. — Вот, снимаем оцепление и уходим. Здесь пусто. Локатором щупали, потом прочесали каждый уголок. Пойдемте, покажу…

Спуск к озеру был затоптан сапогами, однако прибрежная полоса песка была чиста и нетронута.

— А! Это специально, чтобы следы не уничтожить. — Майор Артамонов ответил быстрее, чем Ольга решила задать вопрос. Ольга рассмеялась, а за ней следом засмеялись и сопровождающие офицеры.

— Сюда. — Артамонов показал жестом на гусиный выпас — заросшую низкой кудрявой травкой прибрежную полосу. Ольга с удовольствием шла по пружинистой мураве и любовалась глубокой синей водой. В полукилометре, возле самой воды и вверх по склону суетились фигурки в форме.

— Что там? — поинтересовалась Шалдаева.

— Там работает следственная группа, фиксируют следы, фотографируют, рисуют, берут пробы, — улыбнулся майор Артамонов.

— Закончили, товарищ майор! — Белобрысый капитан с фотоаппаратом на треноге был доволен: снимки при естественном освещении и при вспышке должны были получиться четкими.

— Хорошо, сворачивайтесь. — Майор быстро раздал указания всей свите, в том числе и Макарову, и повернулся к Шалдаевой. — Извините, теперь нам никто не помешает.

— Они что же, двое суток следы фиксировали? — удивилась Ольга.

— Что вы! — Артамонов сделал испуганные глаза. — Их сюда запустили час назад. До этого мы вели тщательную разведку, причем только в дневное время. Ввиду особой сложности задания.

Ольга ступила на деревянный помост, сооруженный вдоль цепочки следов на песке.

— А вы, Ольга Михайловна, можете и рядом со следами наступать — теперь уж все равно.

Следы вели к воде, причем первые отпечатки ног принадлежали мужчине — насколько Ольга могла судить, высокому, — а последние несколько шагов к воде делал гигантский трехпалый птенец — другого ей в голову прийти не могло. Судя по размеру лапки и глубине дыр от когтей, птенец легко оторвал бы голову быку. Получалось, что шагать к воде начал человек, а продолжило чудовище — ишь как вспарывал землю задний коготь! В конце, перед самой водой, к следам прибавилась толстая полоса, как от волочащегося бревна.

— Хвост, — доверительно сообщил Афиногенов.

— Что, простите? — Ольга застыла, в недоумении глядя на неунывающего майора.

— Хвост, товарищ полковник. Что же еще? Уж не этот, гм! — Майор чуть не сболтнул и слегка смутился. — Короче, кроме хвоста нечему тут быть, товарищ полковник! Вы подойдите к воде, там хорошо видно, он тоньше становится, и след как от змеи.

Ольга опасливо покосилась на безмятежное озеро, и ей захотелось отойти подальше. Спасало одно — воображение упорно рисовало огромного пушистого цыпленка, а змеиный хвост толщиной с бревно цыпленку абсолютно не шел.

С большим облегчением Ольга последовала за майором. У подножия холма трое солдат копались в останках недавнего костра — пепел на головешках был еще пушистым.

— Вот здесь стоял танк. — Афиногенов топнул ногой по траве. — И вот туда он пошел.

Ольга различила симметричные вмятины от гусениц, продавивших дерн шашечками. Майор отправился по следу, и Ольга стала подниматься за ним. На вершине пригорка, между двух серых валунов, след траков обрывался. В нескольких шагах высокий бурьян обозначал буйным прямоугольником старый фундамент.

— Что здесь было? — спросила Ольга.

— Часовня. Старая история. — Майор подал Ольге руку и помог взобраться на валун. — Камни — это символические ворота города Китеж. Сам город ушел под воду семь-восемь веков назад. Спрятались от татар, всем городом. Легенда.

Ольга хорошо знала эту историю, но было трудно поверить, что все происходило здесь. Точно так же она чувствовала себя в сквере на Болотной площади — известно, что именно там рубили головы при огромном стечении зевак, но мысли об этом были иллюзорны и казались пустой фантазией.

— Разведчики, выдвинувшиеся той ночью далеко за оцепление, слышали громкие всплески, а через время — работу танкового двигателя, затем снова плеск. Осветительные ракеты не помогли. Зато там, в кустах, был слышен не только звук, но и ощущался запах выхлопа. Когда рассвело, мы не нашли ничего. Озеро обшарили эхолотом и водолазами. Пусто. — Афиногенов галантно помог даме спуститься с камня. — Жду дальнейших распоряжений!

— Спасибо, это все. — Ольга улыбнулась. Ей очень понравился этот живой и бесстрашный майор. Ни грамма позы и бравады, хотя мужик — ой-ей-ей! — Рада была с вами познакомиться.

— И я. — Майор зажмурился и стал похож на сытого кота, греющегося на солнышке. — Позвольте вас проводить до машины. Макаров должен уже набрать для вас ключевой воды; исключительная вода, должен сказать, можно пить, отдыхать и снова пить! Говорят, святой источник. Ну, святой, не святой — не нам судить, а пьется замечательно!

* * *

Состав был перегружен; в нем было гораздо больше вагонов и платформ, чем полагалось в мирное время — войска и техника требовались фронту так же непрерывно, как и в начале войны. Паровоз не сразу сдвинул с места тяжесть, словно прилипшую к блестящим рельсам: по составу из конца в конец долго перекатывался лязг сцепных механизмов. Стандартные буквы уплыли назад. «Семенов». Чтобы Ольга успела на этот поезд, было решено оставить медленные машины сопровождения, причем ехать не в Горький, а именно сюда, в Семенов. Смышленый Макаров мгновенно отыскал начальника, и тот успел распорядиться включить запрещающий сигнал — эшелон с неприметным штабным вагоном в середине уже отправлялся.

Предъявив документы, Ольга оказалась внутри бронированного на случай бомбардировок и обстрела купе. В вагоне она была единственным пассажиром; все остальные были обслугой и охранниками. Портфель с собранными материалами лег на удобный столик между двумя кожаными диванами. Девушка в военной форме показала Ольге, где находится туалет и умывальник, как опускать железную штору и пользоваться переговорным устройством. Выяснив, на каком из диванов Ольга будет спать, девушка исчезла, а через минуту возникла на пороге с комплектом постельного белья. Вскоре приготовления были закончены, в купе привезли тележку с ужином, и Ольга осталась одна. Тяжелый бронированный вагон шел плавно и тихо, грохот колес на стыках проникал в купе легким и мягким постукиванием, совсем уютным и убаюкивающим.

«Чудесно было бы ехать в таком купе с Костей, ехать вот так всю ночь, никуда и ниоткуда, творить все, что придет в голову, а за окном мелькали бы леса, деревни, полустанки и переезды», — подумала Ольга. Мысль была такой материальной, такой отчетливой и сопровождалась такими стремительно меняющимися картинками, что Шалдаеву бросило в жар, а низ живота сладко заныл. Пришлось потрясти головой, отгоняя всякие видения, и взяться за ужин.