Мы потребуем крови - Девин Мэдсон Страница 39

–И не говори.

Еще минуту мы стояли на лестнице как два левантийских капитана, равные и полные доверия, но потом вспомнили, как все мы изменились и что потеряли, доверяя друг другу. Дхамара нахмурилась.

–Мне пора,– сказала она.– Не заставляй меня сожалеть о том, что рассказала тебе.

Не дожидаясь ответа, она развернулась и зашагала по коридору, оставив меня вдыхать затхлый воздух в одиночестве. Я немного подождала, но, прежде чем успела выйти из укрытия, услышала шаги.

–А, капитан Дхамара, пошли со мной,– произнес Лео.– Я тоже иду во двор.

Ее ответ я не разобрала, но наверняка это было согласие, потому что больше я не услышала ничего, кроме собственного учащенного дыхания и грохочущего сердца. Он что, нас поджидал? Знает ли он, что мы разговаривали? О недоверии к нему. Неприязни. Страхе. Но во дворе много людей. Как он поступит? Скорее всего, убедит Гидеона отослать Дхамару и ее Клинков, тем самым еще уменьшив число левантийцев вокруг императора.

Гидеон.

Лео ушел, я могла пойти к Гидеону и поговорить с ним, убедить изменить решение. О боги, это было рискованно, но нужно же что-то делать. Не дав себе времени даже поразмыслить, я вышла с лестничной площадки и поспешила в покои Гидеона, молясь, чтобы он был там и мне не пришлось его искать.

Перед его покоями стояли в карауле Массама и Сипет. Когда я приблизилась, они переглянулись, и настороженность со стороны моих бывших Клинков кольнула до глубины души.

–Мне нужно увидеться с Гидеоном,– сказала я.– Прямо сейчас. Он там?

–Да, но велел его не беспокоить.

–Если я войду, вы меня остановите?

Два Клинка переглянулись, и Сипет покачала головой.

–Нет, капитан.

Капитан. Долгожданное облегчение. Признание, что я по-прежнему одна из них.

–Спасибо.

Предоставив им закрыть за мной дверь, я вошла. Гидеон в одиночестве находился за столом, и перед ним не было ни яств, ни бумаг, только чаша с вином. Он сидел, накрыв голову ладонями, и не поднял взгляд, так и остался в позе хмурого медведя в своем сумрачном углу.

–Гидеон?– сказала я, отбросив его кисианский титул.

Он поднял голову, и его глаза были мутными, словно за короткое время после совета он успел напиться до беспамятства. И все же через несколько секунд его взгляд сфокусировался на мне, и Гидеон заморгал.

–Дишива?

Перед гонцом он был таким сильным и уверенным. А меня покрыл стыдом, недрогнувшим голосом объявив Защитницей Единственного истинного Бога. И пусть я часто с ним не соглашалась, Гидеон всегда был непоколебимой силой, о которую разбивались все мировые бедствия. Предводитель, всегда стоявший за нас горой.

Сейчас же он выглядел другим человеком.

Я потрясенно шагнула ближе, словно приближаясь к раненому зверю.

–Да, гуртовщик,– сказала я, проверив, что маска на шее, а не на лице.– Это я. Ты… хорошо себя чувствуешь?

–Да, все прекрасно.

Он откашлялся. Моргнул. И как будто взял себя в руки, а я ненавидела себя за то, как сильно мне хочется ему довериться, позволить одному нести это бремя.

Я опустилась перед ним на колено.

–Нет, не все прекрасно. Дело в Лео, верно? Уж мне-то можешь не лгать. Ты как будто кричишь на себя, но не слышишь сквозь пушистое одеяло покоя.

Гидеон распахнул глаза и посмотрел мне в лицо.

–Откуда ты знаешь?

–Я тоже это чувствовала. Он сделал это со мной. А теперь и с тобой, заражает тебя болезнью, отравившей умы наших гуртовщиков дома. Ты должен избавиться от него, Гидеон. Прогони его.

–Я пытался,– произнес он дрожащим шепотом, широко открыв запавшие глаза.– Пытался. Когда мы наедине, он просто смеется надо мной. А когда рядом кто-то еще, я не могу выдавить ни слова. Или тут же противоречу сам себе, как будто не способен определиться. Наверное, я не хочу, чтобы он ушел, потому что иначе наверняка сказал бы об этом?

Я сжала его дрожащие ладони. Этот напуганный Гидеон не был тем человеком, в котором я нуждалась, как бы я ни обрадовалась, что оказалась права.

–Нет,– сказала я.– Просто он у тебя в голове. Держит тебя под контролем. Он хочет, чтобы ты во всем сомневался. Хочет, чтобы ты отослал нас. И все испортил. Он должен уйти. Он опасен не только для тебя, но и для всех нас, угрожает всему, что ты пытаешься создать.

–Я хотел найти для нас дом. Место в истории. Где мы могли бы стать хозяевами собственной судьбы.– Он поднял голову.– Тебе придется его убить.

–Я пыталась. Но он вернулся.

Гидеон глубоко вздохнул, почти в панике, и я не могла его винить, но, о боги, время у нас было на исходе.

–Послушай, Гидеон. Ты должен согласиться на встречу с чилтейским посольством, и сейчас же, пока не вернулся Лео.

–Он мне не позволит.

Мне пришлось сдержаться, чтобы не тряхануть его, чтобы не спросить, левантиец ли он, Клинок ли он, гуртовщик и император, но я вспомнила, каково это – попасть под чары Лео, и, посочувствовав ему, проглотила раздражение.

–Ладно,– сказала я.– Тогда назначь меня своим послом. Надели властью подписать мирный договор от твоего имени. Подготовь поездку в Киму. Он не сможет находиться в двух местах одновременно.

Высокий, величавый и сильный Гидеон, который мог заворожить весь зал одним словом, беспомощно посмотрел на меня широко открытыми глазами, и я не понимала, чего мне хочется больше – ударить его или разрыдаться из-за того, что сотворил с ним Лео. Оплакать лидера, которого он у нас украл.

–Прошу тебя.– Я крепче сжала его руки.– Если у тебя нет сил сопротивляться, позволь мне сражаться за тебя.

Он отвернулся.

–А если я прикажу что-то с тобой сделать? Если ты пострадаешь? Я его боюсь, Дишива. Я и себя боюсь.

–Я сделала свой выбор. И понимаю, чем рискую.

–Но больше ни у кого нет выбора.

Эти тихие слова проникли мне глубоко в душу, затронув собственные сомнения. Безопаснее не бороться. Пусть Лео добьется своего, пусть подчинит Гидеона ради своих целей, и будем надеяться на лучшее, но я уперлась каблуками в пол и отказалась сдаваться, и я не допущу, чтобы он победил Гидеона.

–Считай это сражением,– сказала я.– Когда ты ведешь Клинков в бой, то знаешь, что потери неизбежны. Это бой с Лео. И ты сражаешься за свой народ.

Он молча уставился на меня, сведя брови вместе. Наверное, он, как и я, знал, что рискует не только своим народом, не только мной, но и собой. Если Гидеон сделает что-то против желания Лео, насколько крепче Божье дитя сожмет его разум, душу и голос? Останется ли что-нибудь от Гидеона, когда все это закончится?

После долгого молчания он выпрямился и, глубоко вздохнув, взял себя в руки.