Спин - Роберт Чарльз Уилсон Страница 39

Несмотря на подпитие, я достаточно трезво соображал, чтобы поблагодарить её за заботу о моём поведении.

— Знаешь, мне тоже нужно было оттуда уйти, — призналась она. — Вся эта публика, которую созвал И-Ди… Никто из них твою мать, по сути, не знал. Ни один из них. У них там толк идёт о счетах, суммах, тоннаже. Деловые господа!

— Может, в понимании И-Ди это лучший способ почтить кого угодно. Спи, мол, спокойно, дорогой товарищ, мы продолжим твоё дело. Своего рода прощальный салют из боевого оружия. Как над могилой усопшей политической шишки.

— Ну ты и истолковал!

— Ты всё ещё на него злишься? — и даже по пустякам, добавил я про себя.

— На папашу-то? Ещё как! Хотя, конечно, можно было бы проявить милосердие и помиловать его. По твоему примеру.

— Мне его простить легче. Передо мной он не так виноват, он не отец мне.

Эта фраза не несла никакой «особенной» нагрузки, но впечатление от сказанного мне Джейсоном не так давно ещё не выветрилось, и в процессе её произнесения я почувствовал, что язык мой цепенеет, и я краснею. Диана удивлённо уставилась на меня, потом глаза её расширились до отведённых природой пределов, лицо выразило гнев и растерянность. Эмоции ясно читались на её физиономии далее в свете удалённого от нас внешнего фонаря у входа.

— Ты говорил с Джейсоном, — отчеканила она ледяным тоном.

— Извини…

— И как это выглядело? Сидели за бутылочкой пивка и перемывали мне косточки?

— Ничего подобного. Он… Джексон сказал это под воздействием лекарства. — Так я допустил очередной идиотский ляпсус.

— Какого лекарства? — насторожилась Диана.

— Я его врач. Я лечу его и иной раз прописываю разные лекарства. Это такая редкость?

— Не любое лекарство заставляет человека нарушать клятвы. Он обещал мне, что никогда не скажет тебе… — Она сделала следующий логический шаг: — Значит, он настолько болен, что не смог приехать на похороны?

— Он занят. До первых запусков остались считаные дни.

— Но ты его от чего-то лечишь.

— Врач не вправе разглашать сведения о состоянии здоровья пациента. — Конечно, я понимал, что такая фраза лишь добавит горючего в костёр её любопытства.

— Похоже на него. Заболеть и никому не дать знать. Скрытный до герметичности, запечатанный…

— Возьми да поинтересуйся. Могла бы и позвонить ему.

— Думаешь, не звонила? Я ему раньше еженедельно звонила, да что толку… От него ничего не услышишь. Как дела? Да всё путём. Как здоровье? Да отличненько. Что нового? Да ничего. Вот и весь разговор. Он со мной знаться не хочет, Тайлер. Он глубоко в лагере И-Ди. Я ему, что заноза в пятке. — Она чуть помолчала. — Разве что что-нибудь изменилось.

— Не знаю, что изменилось, но ты могла бы с ним увидеться лицом к лицу, поговорить.

— Как?

— Возьми ещё неделю. Лети со мной.

— Ты же сказал, он страшно занят.

— Когда начнутся пуски, ему придётся сидеть и ждать. Можешь с нами съездить на Канаверал. Увидеть, как делается история.

— Эти ваши запуски — тлен и суета. — Суждение прозвучало торжественно, однако мне показалось, что слышу ученицу, хорошо вызубрившую урок. — Я бы, может, полетела, но мы с Саймоном не можем этого себе позволить. Мы сводим концы с концами, но богатыми нас не назовёшь. Мы не Лоутоны.

— Я куплю тебе билет.

— Щедрость по пьянке.

— Без шуток.

— Спасибо, не надо. Я не могу принимать такие подарки.

— Подумай.

— Давай поговорим, когда протрезвеешь, — добавила она, уже поднимаясь по ступеням крыльца. Жёлтый свет лампочки играл в её зрачках. — Что бы я когда-то ни думала… Что бы я ни говорила Джейсону…

— Не надо, Диана.

— Я знаю, что И-Ди не отец тебе.

Интересным в этом её утверждении было то, каким образом она его высказала. Твёрдо, решительно.

Как будто теперь ей все тайны мира открыты. Как будто она нашла ключ к тайнам Лоутонов.

* * *

Диана вернулась в «большой дом», я же решил, что свою дозу соболезнований получил, и отправился через газон, в дом моей матери, который теперь показался душным и перегретым.

На следующий день Кэрол сказала мне, что я могу не торопиться с освобождением помещений — она назвала это «устраивать дела». Относительно дальнейшего использования маленького дома не существовало никаких планов, так что я мог «устраивать свои дела» хоть месяц, хоть год, когда у меня будет время и настроение.

Насчёт настроения у меня не было никакой уверенности, но я поблагодарил её за чуткость и провёл день в весьма неспешных сборах в обратный путь, в Орландо. Сознание сверлила мысль, что следует взять что-то на память о матери для какой-нибудь моей собственной коробки сувениров, когда я её заведу. Но что? Одну из её Хаммелевских статуэток, которые она обожала, хотя я всегда считал их самой кретинской халтурой? Вышитую крестиком бабочку со стены гостиной? Гравюру «Водяные лилии» в «самосборной» рамке?

От этих размышлений меня оторвала Диана:

— Ну, как твоё предложение насчёт Флориды? Ещё не передумал?

— Конечно, не передумал.

— Дело в том, что я переговорила с Саймоном. Ему эта идея не то чтобы поправилась, но он полагает, что сможет обойтись без меня ещё несколько дней. — Деликатный господин, подумал я. — Ну, тогда, если ты… Я имею в виду, ты вчера здорово поддал…

— Чушь какая. Сейчас позвоню.

И я заказал для Дианы билет из Вашингтона в Орландо первым рейсом на следующий день. После чего закончил паковаться. Из вещей матери я взял с собой одного из двух облупленных Будд.

Осмотрев весь дом, заглянув даже под кровати, я так и не нашёл обувной коробки с надписью «Школа».