Секта - Иван Булавин Страница 39

— С ним понятно, он монах, ему вера запрещает.

— А ты до сих пор любишь свою жену, не можешь её забыть и считаешь это изменой.

— Как-то так, — согласился я.

— И ещё ты решил умереть вместе с ней, но тебя на этом свете удерживает только месть.

— Именно, — я не стал спорить.

— А когда мы найдём всех? Что тогда? Застрелишься? Или всё же останешься жить?

— Пока не решил, — признался я.

— Понятно, доедай уже, до сеанса пятнадцать минут осталось.

Наскоро проглотив оставшиеся роллы и допив пиво, мы отправились смотреть кино. Я ещё отметил, что Маша диетой нисколько не заморачивается, ест всё и в больших количествах. Впрочем, на её фигуре это никак не отразилось, видимо, много тренируется.

Но посмотреть фильм нам было не суждено, уже на входе в кинозал она внезапно остановилась и схватила меня за руку.

— Он здесь, — сказала она, внезапно побледнев. — Я накаркала.

— Кто?

— Не знаю, кто-то из этих.

— Ну и пусть, потом…

Она не ответила, просто сканировала посетителей, что сидели за столиками в кафе кинотеатра и перекусывали пиццей и покорном. Я тоже стал смотреть. Внимание привлёк средних лет мужчина, что сидел к нам спиной. Я ничего не почувствовал, просто показалось подозрительным, что другой человек, помоложе, одетый в футболку и шорты, передаёт ему небольшую, но довольно тяжёлую сумку.

Взяв сумку, он встал и повернулся ко мне лицом. Не нужно быть экстрасенсом, достаточно зрительной памяти на лицо. То, что это он, сомнению не подлежало. Он был там, на поляне, где приносили людей в жертву.

Маша продолжала водить глазами по толпе, пытаясь вычислить источник сигнала.

— Не пытайся, — сказал я, — вон тот, с сумкой.

Получив сумку, этот человек направился к выходу, а Маша потянула меня следом.

— Может, не стоит? — спросил я.

— Стоит, ещё как стоит, чем меньше их останется, тем лучше.

И мы пошли следом. Машина его стояла не на общей стоянке, он припарковался чуть дальше, с противоположной от входа стороны, там была арка, уходящая во дворы, а рядом глухая стена кинотеатра, от посторонних глаз нас скрывали раскидистые тополя.

Маша отделилась от меня и зашла к нему спереди, правильный маневр, от неё он угрозы не ждёт.

— Мужчина, вы мне не поможете? — медовым голосом спросила она, подходя к нему поближе.

Он бросил на неё раздражённый взгляд, но потом всё же выдавил улыбку.

— Что случилось?

— Понимаете, у меня такая проблема, — Маша подошла поближе. — Я не могу…

Дальше говорить смысла не было, нога Маши, обутая в остроносую туфлю, врезалась ему в пах. У меня мелькнула мысль, что он может и боли не чувствовать, но тут же пропала. Почувствовал. Ещё как почувствовал и сложился пополам, издав негромкое мычание. Я, зайдя сзади, ударил ногой под колено, опрокидывая его на асфальт.

От болевого шока он отошёл быстро и сделал попытку встать.

— Только попробуй, — сказал я, уперев ему в голову ствол пистолета.

Угроза оружием подействовала, вряд ли бы я смог его затолкать в машину силой, только если избить до полусмерти, но тут место людное, в любой момент может кто-то появиться. А Маша тем временем, подобрала ключи и открыла дверь. Я отметил, что она успела надеть латексные перчатки.

В машине мы связали ему руки за спиной, использовав ремешок от сумочки Маши. Она завела двигатель, одновременно доставая телефон.

— Свен? Привет, мы тут поймали одного. Что значит как? Руками, не тупи. Подъезжай… — она повернулась ко мне, — куда ему подъехать?

— На развязку у первого поворота, где воинские части, мы сами туда подъедем.

— На развязку у первого поворота, там будем мы, всё, пока.

— Суки, — прохрипел пленный, приходя в себя. — Вы знаете, с кем связались?

Для начала диалога я двинул ему рукояткой пистолета по зубам, напрочь отбивая желание качать права. Он упал на заднем сидении, выплюнув кровавый сгусток с парочкой зубов.

— Ты не знаешь, с кем ты связался, — зловеще проговорил я, глядя ему прямо в глаза. — Ты думал, можно безнаказанно людей убивать? Жертвы, сука, приносил? Думал, твой патриарх тебя защитит? Нет, родной, скоро и твои кишки на палку намотают.

— Вы кто? — голос стал испуганным, он как будто что-то почуял.

— Святая Инквизиция, готовь свою задницу к пыткам.

— Слушайте, — он снова попытался включить дурака. — Мы же цивилизованные люди. Какие пытки? Я же ни в чём не виноват.

— Мы не в суде, — отозвалась Маша, выворачивая руль. — Нам нет нужды собирать доказательства, нет нужды опрашивать свидетелей, у нас свои методы получения информации. Скоро ты их узнаешь.

— Железная дева и испанский сапог, — напомнил я. — Такие, как ты, заканчивают пытками и костром. И это радует.

— Послушайте… — начал он и сделал попытку встать. Зря.

Второй удар прошёл для него куда тяжелее, но я отметил его удивительную стойкость, любой другой на его месте уже потерял бы сознание от шока, а этот просто замолчал, изредка всхлипывая и пуская кровавые слюни.

— Вас найдут, — невнятно произнёс он, говорить с разбитым вдребезги ртом было трудно.

— А мы и не прячемся, — сообщил ему я. — Можете хоть все разом в гости приходить. Правда, вас уже немного осталось, а скоро станет ещё меньше.

Доехали мы быстро. От развязки спускалась второстепенна дорога, узкая, с сильно разбитым асфальтом. С двух сторон её стискивали двухметровые бетонные заборы армейских складов, вдоль которых произрастал густой кустарник. Лучшего места для тайной передачи пленного было не придумать.

Машина вырулила нам навстречу, оттуда выскочил Свен, за рулём сидел Тони, а на заднем сидении я разглядел Павла Сергеевича.

— Принимайте, — сказал я, распахивая дверь машины.

Пленный не сдавался, он рванулся наружу и даже сделал попытку закричать. Вот только крик его оборвался, превратившись в жалкий писк, что сделал Свен, я так и не понял, но, видимо, монахов обучают не только молитвам и воздержанию. Кроме побоев, нашлись и другие средства, первым делом ему сковали руки наручниками, да не простыми, а, если я правильно понял, серебряными, покрытыми многочисленными надписями на латыни. А в довершение всего, уже перед посадкой, сделали укол неизвестного вещества, после которого пленный обмяк и, хоть и оставался в сознании, не мог оказывать сопротивление, превратившись в натуральную амёбу.

Я передал монаху сумку, содержимое которой проверил ещё в пути. Как и ожидалось, доверху набита деньгами. Рубли, доллары, евро и даже четыре слитка золота по двести грамм.