Новая реальность - Олеся Шеллина Страница 39

— Нет, Петруха, мне пока толмач не нужен, я же не переговоры приехал вести, — покачав головой, снова посмотрел на шляхтичей. — Я плохо понимаю, о чем они говорят, но мне показалось, что промелькнуло упоминание вскользь Георга Второго, к чему бы это?

— Да, было такое, — Петька задумался. — Вроде Карл Шестой переговоры начал с Георгом, именно как курфюрстом Ганновера, насчет брака его дочери Марии-Терезии и Фредерика, принца Уэльского.

Что?! Я едва не подавился заполнившим легкие морозным воздухом. Если этот брак состоится, то политическая ситуация в мире, уже ставшая для меня совершенно непредсказуемой, повернет на много градусов в сторону. Отдать Марию-Терезию этому ничтожеству, но тем самым укрепить свои позиции и в Священной Римской империи и вообще в мире – это Карл хорошо придумал, не спорю, но, черт возьми… И кстати, если этот брак состоится, то, скорее всего, Семилетней войне не бывать, потому что Фридрих останется практически в гордом одиночестве, а это ведет к непременному поражению. Теперь становится понятен интерес французов, а также то, что встречающих наш поезд здесь в Речи Посполитой возглавляет именно Чарторыйский, обожающий Францию и Станислава Лещинского. Хоть они все и не уважают и вообще терпеть не могут Российскую империю, но не считаться с ней не могут. Ну, Карл, вот жучара. Ведь знает же, что союз с Георгом не вписывается в наше с ним соглашение. Нет, я его понимаю, правда, понимаю, но вот так, даже не предупредив… Я так и знал, что договор белыми нитками шит, теперь предстояло в этом убедиться. Но, с другой стороны, пока Австрия с Англией будут бодаться с Пруссией, а Франция завязнет в Речи Посполитой, потому что максимум, что я смогу пообещать – это нейтралитет, Швеция не сможет найти союзников, которые бы за нее впряглись, разве что османов, которым французы, в случае моей женитьбы на Филиппе Елизавете, помогут только морально, подставив жилетку. У нас появляется шанс обойтись в неизбежной войне с Швецией и османами не такими жуткими потерями, которые всегда нас сопровождали?

Черт, мало данных, слишком много неизвестных, нужно больше констант, чтобы составить реальный прогноз. Но в этом случае нужно попробовать Фридриха выловить и довезти его до Франции, а там пускай сам до дяди добирается, хоть вплавь. А на все обвинения папаши делать большие глаза и твердить: да мы-то откуда знали? Ну прибился какой-то немчура к нам, что мы в каждом принце разбираться должны?

Я так задумался, что даже не заметил, как наша процессия въехала на территорию дворца.

Август Второй по какому-то недоразумению прозванный «Сильным» встречал Елизавету сразу за дверями королевского замка, и эти двери выходили прямиком на площадь. Ни тебе парка, ни-че-го. То ли ради нас не стали сильно напрягаться, чтобы встретить царевну где-нибудь за городом, то ли была еще какая причина, встречать нас здесь, но вряд ли эту причину нам озвучат. Лиза, Румянцев, Шереметьев и свита сопровождения вошли в двери замка с минимальной охраной, а остальные отправились за выделенным провожатым в посольский квартал, чтобы все телеги с приданым и кареты, а также людей, распределить на территории посольства Российской империи.

Внутри замка меня посетило ощущение недавнего ремонта, а заглянув в один из боковых коридоров, я увидел, что там установлены строительные леса. Но в целом внутренние помещения были довольно неплохо оформлены, хотя на мой вкус здесь было слишком много красного цвета во всех его проявлениях. Август принял нас в зале совещаний, я так понимаю, что это было единственное место во дворце, способное вместить всех желающих присутствовать на этой встрече. Понеслись слова приветствия, наши ответки – обычное регламентское словоблудие. На пожелание оставаться здесь столько, сколько царевна захочет и Лиза, и Румянцев ответили, что они бы с большой радостью, но и так опаздывают из-за вынужденной остановки. Причины остановки озвучены не были, но оно и не поляков дело, знать, почему царевна где-то задержалась.

Все это время я рассматривал уже пожилого короля, с бульдожьими щеками, маленькими бегающими глазками и обилием румян на лице. Наверное, эти румяна должны были как-то его омолодить, но лишь добавили гротескной омерзительности. Никогда не встречал настолько мерзких стариков. Он не сводил похотливого взгляда с Лизки, а королева Кристиана все время молчала и делала вид, что все в порядке. Я медленно огляделся, рассматривая окружение короля, и пытаясь понять, кто из них кто. Сейчас во мне говорила не память когда-то учившего историю парня, а скрупулезное натаскивание на дворы европейских королевств тем же Румянцевым, который во многих из этих дворов уже бывал и знал про царившие в них порядки не понаслышке. Время от времени к Румянцеву присоединялся стремительно поправляющийся Ушаков, точнее, уставший валяться в постели, когда столько дел вокруг. Иногда их оценки того или иного господина совпадали, иногда нет, но общее представление о том, что меня ждет я все же получил.

Было непонятно: нравится повышенное внимание Августа к ней Елизавете, или нет. Она сидела скромно опустив глаза, и безмятежно улыбалась. Все-таки она очень красивая, я горько усмехнулся и тут почувствовал, как зашевелились волосы где-то на затылке. Вздрогнув, принялся осторожно оглядываться по сторонам и практически сразу же наткнулся на изучающий взгляд темных карих глаз симпатичной брюнетки. Ну что же, Петька, радуйся, что сумел привлечь интерес хотя бы одной девушки в этом зале. На Шереметьева вон порядка шести фрейлин поглядывают. Ну тут просто, Шереметьев граф, а ты просто Петр Михайлов, подпоручик Семеновского полка, честь сопровождать Елизавету которому досталась. И то, что тебя вообще не на конюшню отправили, заслуга графа Шереметьева, у которого ты в фаворе оказался.

Тем временем разговоры прекратились, и гостей позвали обедать. Как не слишком почетному гостю, но и не местному шляхтичу, мое место оказалось где-то посредине длиннющего стола. Елизавету усадили по правую руку от Августа, слева сидела королева, ну и дальше пошли: Румянцев, Шереметьев и гости поскромнее.

— Вы очень интересный молодой человек, — я поднял взгляд на соседку, сидящую напротив и узнал в ней ту самую брюнетку, которая рассматривала меня в зале совещаний.

— А вы, очень хорошо говорите по-русски, пани…

— Графиня Ожельская, — и она вопросительно посмотрела на меня. Я же мысленно присвистнул. Внебрачная дочь Августа и возлюбленная Фридриха, какой интересный расклад. Я окинул ее оценивающим взглядом. А ничего так, я бы даже сказал, что графиня хороша. Ее мой откровенный взгляд отнюдь не смутил, напротив, тихо рассмеявшись, она протянула свой кубок слуге, который быстро наполнил его вином. Ах да, Румянцев упоминал, что сия дева, которая давно уже не дева, увлеченно дружит со спиртным.

— Петр Михайлов, подпоручик, — я резко наклонил голову, обозначая поклон.

— Что вы скажете на то, Петр Михайлов, если я оставлю вам два танца на предстоящей ассамблее? — графиня лукаво улыбнулась, глядя на меня поверх бокала.

— Я скажу, что это большая честь для меня, — как же тебя зовут? О, вспомнил, Анна Каролина.

— Тогда я оставляю за вами менуэт и гавот. Вы умеете танцевать гавот?