Последний реанорец. Том III - Вел Павлов Страница 39

— Господа, а мне объяснит кто-нибудь, что здесь у вас происходит? Может, и я поучаствую в ваших… забавах?

Вашу мать, наконец-то! К мертвецам вечного поля битвы вас! Тащились как черепахи! Но впрочем, ладно, рискованная ставка сыграла. Правда, ценой страдания моей драгоценной тушки. Вот ведь сонные мухи!

Мгновенно через трёхметровый забор перемахнула фигура Романова, а следом показались еще два хрупких силуэта, даже не два, а целых три. Одного уже знакомого сопляка одна из девушек держала руками за ворот одежды во время прыжка как щенка, отчего гримаса его выражала вселенское недовольство и обиду.

Да и за ограждением нарастал нехилый переполох. Странно, как это цесаревич и без своей Голицыной.

Не ошибся я и еще не выжил из ума, не подвёл меня мой реанорский слух. Всё-таки это был Романовский кортеж, как и в прошлый раз. Правда, жаль, что Решетникова пострадала. Не ожидал я, что эта добродетельная женщина полезет меня защищать, ведь она же беременна. Всё не просчитаешь за такой промежуток времени. Рассчитывалось, что покалечат лишь меня после оскорбления. К тому же его идиот сынок сделал мне одолжение. Да и появление Потёмкиных и Трубецкой слегка напрягает. Ну да бес с ними!

Стоило новоприбывшим гостям мало-мальски оглядеться по сторонам, как те выпали в лёгкое недоумение от увиденного, и почти сразу заговорила Прасковья:

— Либо я… тоже поучаствую, — с азартной улыбкой заключила девушка.

Началась странная игра в гляделки между Романовым и Осокиными, вот только этот хрен выглядел так, словно ничего не боится, и поведение Потёмкиной лишь подогревало интерес ко всему. Я же в следующий миг медленно осел на траву, придерживаясь за каменные пики Решетникова, а ко мне на всех парах бросилась Алина, которая этим и отвлекла многих. Затем на лужайку перед имением скопом вывались четверо телохранителей Ростислава, и замерли тотчас на месте.

— Я помогу, это облегчит боль, — совсем тихо произнесла Алина, присаживаясь подле меня на колени, покамест все собравшиеся наблюдали за магией девушки.

Ладони магини медленно вспыхнули тёмно-голубым водянистым свечением, а после приложив свои пальчики к моей сломанной конечности, вся эта влага быстро распространилась от плеча до кончиков ногтей.

Боль стала понемногу отступать, и ей на смену пришло прохладное и обезболивающее чувство.

— Сейчас будет немного больно, нужно вправить и выровнять кости, а после вызовешь целителя, либо примешь зелье, — подняв на меня свои ярко-голубые глаза, шепотом усмехнулась она. — Но ты большой мальчик. Потерпишь. Наверняка знал, на что шел.

Бездна! Похоже, еще одна хитрая бестия по мою душу, но эта хоть интересна моему взору. Да и чего греха таить, она пахнет так же приятно, как и Потёмкина.

Однако на все слова Трубецкой я лишь кивнул со слабой равнодушной улыбкой.

Послышался двойной резкий хруст, кости встали на место, а живительная вода зафиксировала их в одном положении, но на лице моём не дернулся ни один мускул, а зубы были плотно сжаты. К тому же пару мгновений спустя стало гораздо легче, и боль медленно стала отступать.

А пока я поднимался на ноги при помощи Алины, под неодобрительное пыхтение мелкого сопляка, Романов решил продолжить свой допрос:

— Владимир Константинович, потрудитесь объяснить, что здесь произошло? — бесстрастно поинтересовался Ростислав.

— Ничего, что было бы достояно вашего внимания, Ростислав Владимирович, — спокойно отозвался Осокин, пока глаза его сынка бегали из стороны в сторону. — Просто воспитывал своего нерадивого… ублюдка. Только и всего.

— Ничего говорите? — усмехнулся невольно Романов, почесывая щеку, взглянув на дыру в стене, после на меня, а затем на Решетникова, из глаз которого сочилась холодная ярость и его жену, что была изрядно потрёпана. — У вас занимательное воспитание, князь. Особенно под чужой крышей и в доме жандарма.

— Вы полностью правы, ваше высочество, — кивнул тот. — Захар грубо оскорбил меня и весь род Осокиных, а так как он находился под крышей рода Решетниковых, то они частично взяли свою вину на себя, как хозяева, пригласившие наглеца к себе. Я знаю, что Сергей Петрович капитан третьего тайного отдела государевой жандармерии, но я сам глава боярского рода и вкупе со всем случившимся, и благодаря прописанным еще вашим прапрапрадедом законам могу игнорировать даже государева жандарма. К тому же хозяйка имения по собственной инициативе влезла в наши дела и попыталась защитить его. Будь я чуть моложе и не останови меня правила кодекса чести поединков, между старшим и молодым поколением, то обязательно вызвал бы Лазарева на дуэль. Именно по этой самой причине этот наглец отделался лишь побоями и сломанными костями. Надеюсь, отныне ты понимаешь разницу в силе? — обратился в конце ко мне глава рода Осокиных.

— Моя жена беременна, Осокин! — холодно процедил Решетников. — Благодари бога, что она осталась цела. Иначе бы мы уже вышли с тобой в круг чести.

— Как раз таки по этой самой причине я выплачу определенную сумму денег за случившееся, — со слабой улыбкой заключил князь, не обратив никакого внимания на выпад мужчины.

Какой скользкий хрен. Плохо, что я не знал обо всех нюансах отношений жандармерии и боярских родов, думал, что он так просто не отделается. Ладно, мой просчет. Вот только жаль, что план состоит совсем в ином. Я ведь не только все эти дни занимался экспериментами, но и хорошенько проштудировал многие законы, причем дуэльного кодекса. Должен же я был разорвать всё то, что связывает меня с Осокиными. К тому же они сами ко мне пожаловали. И его честолюбивый щенок поступил так, как я и предполагал. За что ему спасибо.