Скверная кровь - Валерий Красников Страница 39

С диким, злобным криком он устремился ко мне, высоко воздев красный от крови убитой девушки ритуальный нож.

Я выхватил свой клинок, хотя и понимал, что шансов у меня маловато. Мой нож был гораздо короче, не говоря уж о том, что мне предстояла схватка с закоренелым убийцей, да вдобавок ещё и охваченным яростью. Я пятился, размахивая перед собой ножом и стараясь не подпустить врага. Моими преимуществами были высокий рост и более длинные руки, но колдуном двигали ярость и безумие. Он рвался напролом, не обращая внимания на взмахи моего ножа, и в конце концов отточенный клинок полоснул по моему предплечью. Я пошатнулся, отпрянул, под пятку мне подвернулся камень, и я, споткнувшись, кубарем покатился в расщелину, разодрав спину о шероховатые склоны и приложившись головой о скалу.

Это падение спасло мне жизнь, потому что я оказался вне досягаемости колдуна. Он остановился на краю расщелины и, издав душераздирающий крик, высоко поднял нож, с очевидным намерением спрыгнуть ко мне.

Краешком глаза я заметил какое-то движение. Колдун тоже его увидел и развернулся, взмахнув ножом.

Целитель двигался на чёрного колдуна, потрясая тонкой крючковатой палкой с примотанными к ней перьями птичек.

Я в ужасе заорал, чтобы старик – куда ему было с какой-то клюкой против ножа – немедленно бежал прочь, а сам стал отчаянно карабкаться наверх. Но тщетно: подтянувшись на метр, я соскальзывал, а между тем оба мага, один с ножом, а второй с клюкой, сошлись вплотную. Целитель взмахнул палкой, оборотень вонзил ему в живот нож по самую рукоять.

На какой-то момент оба старика застыли совершенно неподвижно: целитель с палкой в поднятой руке, оборотень – держа рукоять ножа. Затем они медленно разошлись в стороны, и целитель опустился на колени, а колдун двинулся прочь от него.

Я наконец выкарабкался наверх и помчался было за злодеем, но остановился и уставился на него в изумлении. Вместо того чтобы пригнуться и встретить меня в боевой стойке, он, пританцовывая и смеясь, сорвал с себя маску девушки, поднял нож высоко над головой и вонзил его себе в сердце.

Теперь я понял, почему целитель примотал к палке перья и размахивал ею перед лицом своего врага. На перьях у него был тот порошок, которым совсем недавно одурманили меня!

Мой наставник лежал на земле навзничь. Его одежда была в крови. С тяжёлым сердцем я опустился рядом с ним на колени.

– Сейчас сбегаю за помощью, – сказал я, хотя знал, что это бесполезно.

– Не надо, сынок, лучше побудь со мной. Слишком поздно. Сегодня утром я услышал зов птицы смерти.

– Нет!..

– Теперь путь мой лежит в то место, куда ушли мои предки. Я стар и очень устал, а дорога мне предстоит долгая.

Целитель медленно угасал, дыхание оставляло его. Я крепко обнял старика и заплакал. Жалел ли я его? Скорее себя, заброшенного в этот жестокий, переполненный насилием мир. С другой стороны, как и Пипус, старик стал мне настоящим отцом. И теперь мне, как его сыну, надлежало подготовить его к последнему путешествию.

Мне пришлось оставить наставника, чтобы заручиться помощью кого-нибудь и перенести его тело в подходящее место для подготовки к погребению. Когда я вернулся в лагерь, то увидел там не только Рикуса, но и господина Фируза. Он сказал:

– Пару дней назад ко мне прибыл некий эльф, посланный целителем, и сообщил, что колдун умер, пытаясь напасть на тебя. Я приехал сюда и выяснил, что Рикус ничего об этом не знает…

– Откуда ему знать, если это случилось только что, – отозвался я и поведал о схватке магов.

– Откуда старик мог знать об этой схватке до того, как она произошла? – удивился Рикус.

Я пожал плечами и печально улыбнулся:

– Ему рассказали птицы…

Имперцы позволили мне похоронить старика.

С помощью толкователя снов я подготовил целителя, облачив в его лучшие одежды. Мы затащили тело старика на самое высокое дерево, и я уложил его на широкую ветку. Рядом с покойником я положил запас проса, бобов и кукурузы, свои серебряные пряжки я вложил ему в ладони, чтобы ему хватило на путешествие в обитель эльфийских богов. У подножия дерева жалобно завыла собака мага. Потом она захрапела и затихла. Это толкователь снов дал ей какой-то эльфийский яд. Пришлось поднимать и её тело. Собаку я положил у ног целителя, чтобы она сопровождала его.

Оба имперца прибыли в лагерь утром. Рикус вёл лошадь, на которую господин Фируз велел мне сесть.

– Ты поедешь с нами, – сказал он. – Ты был вором и лжецом, юным мошенником и убийцей, разыскиваемым в Калионе. Теперь для тебя настала пора начать другую жизнь, жизнь благородного человека. Садись на лошадь, Амадеус. Тебе предстоит обучиться манерам и образу жизни настоящего имперского аристократа. Ты научишься ездить верхом, фехтовать, стрелять из пистолей, есть с помощью вилки и ножа и танцевать с дамами. Может, попутно и ты меня чему-нибудь научишь. Надеюсь, эта затея не закончится тем, что голову твою выставят на городских воротах…