Предел - Сергей Лукьяненко Страница 39

Системы были в норме, впрочем, ничего иного Анна и не ожидала. Расслабившись, она размышляла о том, во что превратилось ее обычное, в принципе, задание.

Ей уже приходилось выступать агентом НАСА в совместных миссиях. Один раз – с Го Цзя Хан Тянь Цзюй, в тот раз Мегер даже не смогла понять до конца, что именно затевали китайцы в экспедиции в зону ответственности Феол и выполнила ли она свою миссию. Второй раз – в миссии ЕКА к звезде Тигардена, где ситуация была более понятна, во многом даже анекдотична и завершилась к полному удовлетворению как европейцев, так и начальства из НАСА. Тогда, пилотируя «Афину», Мегер впервые попала в поле зрения репортеров, и ее лицо замелькало на экранах. ^{9 10}

Да и в истории с «Гепардом», которая принесла Мегер славу великого пилота и «женщины с алмазными нервами» – с какого-то перепугу журналисты выбрали именно такой эпитет, Мегер в какой-то момент козырнула перед командиром кодом инспектора – и получила карт-бланш на попытку гравитационного маневра. На самом деле в том полете Мегер уже не имела статуса действующего агента, но какое это имело значение? Если бы у нее не получилось – наказывать было бы некого. Но блеф удался, «Гепард» вышел из поля притяжения черной дыры, и все новостные агентства неделю мусолили случившееся. Руководство предпочло сделать вид, что все в порядке и осыпало Мегер наградами и поощрениями… впрочем, от греха подальше засунув чересчур инициативного мастер-пилота в космошколу, учить детишек.

Мегер не протестовала. Она оценивала свои способности сдержанно – да, хорошая реакция, хорошая интуиция, но бывают пилоты и покруче. В тот раз ей просто повезло – вначале при маневре, а потом в руки журналистов попал хороший кадр – она за пультом, воодушевленная, с мокрым от пота лицом, вся такая воздушная и красивая, да и история «Афины» еще не забылась… к тому же надпись «Гепард» на шевроне, и как тут не сочинить заголовок в духе «”Гепард”» умчался из ловушки».

Коллеги куда больше уважали ее за маневры корабля у плазменных дуг Тигардена; с точки зрения профессионалов, там она прыгнула выше головы. Но для публики, увы, драматическая история «Гепарда» оказалась более интересной.

В общем, работая в школе, Мегер решила, что нашла себя. Хорошая должность, высокая оплата, право на несколько интересных полетов в год, чтобы сохранить квалификацию. Она завела несколько любовников, дважды очень удачно сходила замуж, даже стала задумываться о детях и присмотрела чудесный дом у озера, который теперь могла себе позволить. Прекрасная карьера – Мегер любила космос, но с не меньшим удовольствием повторяла фразу, подслушанную у одного русского пилота: «Главное остается на Земле».

Будь ее воля – Мегер не стала бы напрашиваться на рейс «Твена». Но ее вызвали, осыпали комплиментами, деликатно припомнили и все добро, которое ей оказало НАСА. И настоятельно предложили отправиться в этот сомнительный рейс в потенциально проблемную зону космоса.

Если бы бюрократы в НАСА понимали, насколько эта зона проблемна!

Если бы это понимала сама Мегер!

Но нет же, в тот момент все казалось глупой перестраховкой, затеянной паникерами-русскими и глядящими им в рот европейцами. Какая-то умная голова (а, быть может, еще более умный искин) придумали план проникновения на борт, в котором фигурировали трое курсантов (среди которых была любительница нарядов Лючия), улетевший из-под носа лайнер, на котором предстояло стажироваться кадетам, ну и случайная встреча с русским командиром…

План сработал.

И теперь они втянуты в опаснейшую авантюру, действовать приходится без связи с центром, полагаться только на себя и на разношерстный экипаж…

Мегер вздохнула.

– Миссус?

Анна вздрогнула – так неожиданно было появление на экране здоровенного чернокожего мужчины в обтрепанной старинной одежде. За спиной мужчины была темная гладь реки, сам он сидел на чем-то вроде плота, перед разведенным на глиняной подложке костерком. В котелке над огнем что-то кипело, негр помешивал варево длинной палочкой.

– Это… – Мегер встряхнула головой, борясь с искушением откинуть с лица экран. – Марк?

– Да, миссус. Позволите отвлечь вас?

– Что за гребаный маскарад? – спросила Мегер. – С какой стати я «миссус»? И с чего ты черный?

– Я думал, вам будет приятно, миссус, – все тем же тягучим, нарочитым голосом негра-раба из исторических фильмов ответил Марк. – Я вот подумал, если я как бы в честь писателя Твена назван, то я же могу немножко быть его персонажами? Ведь когда писатель кого-то описывает, он сам им становится. Немножко. Так что я теперь немножко Джим.

– Тебе нечем заняться, Марк? – нахмурилась Мегер. – И уж если даже нечем, повторяю: почему «миссус»? Так обращались рабы к белым хозяйкам! Твои камеры перестали отличать черный цвет кожи от белого?

– Э, не скажите! – Джим погрозил ей пальцем. – Вы хоть и черная, да только живете лучше белой госпожи. У вас другое время нынче! А у меня… – он развел руками.

– Ладно, – устало сказала Мегер. – Ты искин высокого уровня. Ты – личность. И, как любая личность, имеешь право дурачиться. Чего ты хочешь, Марк?

– Могу я расспросить вас про «Гепард», миссус?

– История «Гепарда» есть во всех базах данных, – резко ответила Анна. – Отчеты Зельды, нашего искина, отчет командира, мой отчет… И вообще, полет «Афины» куда более интересен.

– Да-да, я все изучил. – Чернокожий раб на экране подцепил палочкой кусок липкого варева, осмотрел, подул, поднес ко рту. Попробовал. – Хорошая кукурузная каша, миссус! С опоссумом. Но я хотел спросить у вас одну вещь. О ней никто не писал. Про «Афину» все понятно, мое уважение, миссус, а вот с «Гепардом» есть странность…

– Спрашивай, – ответила Мегер, зачарованно наблюдая за Марком. Он был чертовски убедителен в своем образе негра Джима. Классический персонаж, многие ругали Марка Твена за расизм в изображении простоватого раба, а вот Мегер считала, что писатель прыгнул выше головы и был целиком за Джима (в то время, как некогда любимый Том Сойер вызывал у него раздражение).

– Зачем вы вообще взяли управление в свои руки? Почему решили за всех? Подсчеты искина показывали, что выжидательная тактика дала бы «Гепарду» семьдесят три процента шансов на выживание, с потерей от четырех дней до семи месяцев земного времени. Ваше решение снизило шансы на выживание до сорока двух процентов. Вы ведь это знали, Мегер?

– Нет, – ответила она зачарованно. – Эти расчеты были проведены позже, когда весь массив данных…

– Миссус, мне-то можно сказать правду, – вздохнул Джим. – Вы догадывались, что уменьшаете шансы на выживание, пусть и не знали точных цифр. У нас приватный разговор, я не веду логи. Вы догадывались?