Человек-Паук. Вечная юность - Стефан Петручо Страница 38

– Понимаешь, любовь моя? Мы можем возвращаться домой!

Но Ванесса молчала.

– Я понимаю, со мной было тяжело. Я дрался с призраками, мне снилось, что я заперт в тюрьме, а ты – в опасности. Ты видела, как я метался во сне, и знаешь, насколько я силен. Я просил тебя перебраться в другую спальню только ради твоей безопасности. Но теперь всему этому конец!

Ванесса распахнула окно шире. Соленый ветер хлестнул его в лицо. В воздухе повеяло дыханием далекой зимы.

– Дело не в этом, Уилсон. Совсем не в этом.

Фиск поморщился.

– Ты выручила меня там, на улице. Не бросила меня. Но твое сердце – где-то далеко. Неужто мы так и останемся между небом и землей? Вместе, но порознь? Я знаю, как тяжело восприняла ты смерть Ричарда. Теперь я понимаю, что мой глупый обман только усилил твою боль. Но пока ты отказываешься говорить об этом, рассказать об этом мне, боль не пройдет!

Набравшись храбрости, он протянул руку и коснулся плеча Ванессы. От этого ее плечи затряслись так неистово, что Фиск решил, будто она плачет.

Но нет – Ванесса смеялась!

– Ванесса, что с тобой? Может, таблетку принести?

Она молча оттолкнула его руку, но Фиск не сдавался:

– Расскажи, что с тобой! Лучше бы ты злилась, била меня... Что бы там ни было, не молчи! Пусть не мы оба, но хоть ты – избавься от того, что тебя мучает!

Ванесса покачала головой.

– Я все еще слишком люблю тебя, чтобы решиться на это, но и оберегать тебя от жестокой правды тоже больше не могу.

– От правды? От какой правды?

Тут постоянно державшийся настороже в ожидании возможных опасностей Фиск заметил странное движение на берегу. Песок на поверхности одной из дюн завибрировал, будто под порывом сильного ветра. Вибрация усилилась, и через несколько секунд, отключив маскировку, на берегу возник черный автомобиль.

Наружу вышел человек в плаще с низко опущенным капюшоном.

Кингпин окаменел.

– Кто это? Как он пробрался сюда мимо нашей охраны?

Рука Ванессы легла на его грудь, удерживая его на месте.

– Это я его пригласила. Тебе пора выслушать его.

Кингпин взглянул в лицо жены и вновь перевел взгляд на приближавшегося.

– Пригласила? Кого? Это тот самый предатель? Махинатор?

Надежды, все это время придававшие ему сил, разом рухнули.

– Ванесса, неужели ты предала меня? Все это время выжидала, чтобы собственной рукой вонзить мне нож в сердце? Тебе достаточно было попросить. Я с радостью умер бы ради тебя.

Ванесса погладила Фиска по щеке, как делала всегда, стараясь успокоить его.

– Нет, нет. Я не смогла бы предать тебя, любимый, что бы ты ни сделал. Ты сам предал себя.

– О чем ты? Что это значит?

Человек в плаще подошел к крыльцу. Еще несколько секунд – и он войдет. Ванесса шагнула вперед, чтобы встать между ними, но Фиск отстранил ее.

– Я не позволю ему войти в наш дом!

Без оглядки рванувшись вперед, он устремился к незваному гостю у порога. Его широкие плечи врезались в створки дверей и сорвали их с направляющих, но он и не заметил этого.

Снаружи гремел прибой. Кингпин повысил голос, чтобы его наверняка услышали:

– Нам нужно свести счеты.

– Верно, – кивнул Махинатор.

Без лишних слов Кингпин нанес удар. Махинатор согнулся пополам, и лицо его еще глубже скрылось под капюшоном.

Ванесса завизжала.

– Твои мускулы – из тех, что накачивают в тренажерных залах, – прорычал Кингпин, – но ты явно не боец. Второго удара хватит, чтобы прикончить тебя. Но я не позволю тебе унести свои тайны в могилу.

С этими словами Фиск наотмашь хлестнул Махинатора по лицу, расцарапав камнем перстня его щеку.

– Говори! – потребовал он, рывком притянув врага к себе. – Откуда ты узнал обо мне так много?

– Я расскажу.

Фиск снова хлестнул его по щеке:

– Зачем ты бросил мне вызов?

– Я расскажу.

И снова:

– Что у тебя с моей женой?

– Уилсон! – крикнула Ванесса. – Выслушай же его!

– Я расскажу тебе обо всем. А потом можешь убить меня, если пожелаешь.

Кингпин толкнул Махинатора к стеклянной стене и придвинулся ближе, чтобы тот не сумел сбежать.

– Говори, да поживее!

Тяжело дыша, неизвестный еще ниже опустил голову.

– Возможно, некоторые сыновья опасаются, что им придется всю жизнь жить в тени влиятельных отцов, но я просто хотел быть как можно больше похожим на отца – пока не узнал, насколько кровава его тень. От отвращения и стыда я решил броситься вниз с самой высокой скалы, какую сумею найти. Однако попытка самоубийства закончилась ничем. Я даже уцелел под той самой лавиной.

Встряхнув Махинатора, Фиск ударил его спиной о стеклянную стену.

– Под лавиной? По-твоему, я дурак? Ты узнал о Ричарде из украденных у меня файлов!

– Нет. Будь ты всего лишь дураком, я бы не желал себе смерти. Так уж вышло: ужиться с самим собой я смог, только превратив свой стыд в неистовую ярость, подобие твоей собственной. И потому посвятил свою жизнь одной-единственной цели – уничтожить то, что раньше создавало мне комфорт. То есть твою проклятую кровавую тень. При твоей самоуверенности это оказалось несложно. Удивляет только одно – с каким трудом узнала меня родная мать и как тебе трудно узнать собственного сына.

– Ложь! – Фиск снова хлестнул его по щеке. – Ты – просто один из прислужников Маггии, недостойный .даже произнести имя моего сына!

Махинатор упал. Но прежде чем Фиск успел ударить его еще раз, Ванесса бросилась к нему, опустилась на колени и погладила разодранную щеку врага – точно так же, как совсем недавно гладила щеку мужа.

Бросив на Уилсона Фиска предостерегающий взгляд, она откинула капюшон. На искаженном гримасой бессильной злости лице Махинатора набухли кровоподтеки, в рыжих волосах запутались песчинки, но не узнать Ричарда Фиска при свете дня было невозможно.

– Это он, Уилсон, – сказала Ванесса. – Он пришел ко мне несколько дней назад. Я имела возможность убедиться. Пожалуй, мы оба виноваты друг перед другом в одном и том же. Ты не мог заставить себя сообщить мне, что он мертв, а я не могла заставить себя сообщить тебе, что он жив.

Не отрывая глаз от сына, Фиск рухнул в уличное кресло.

– Ты ненавидишь меня...

Ричард утер кровь с разбитой губы.

– Нет. Я люблю тебя, хоть и желаю всеми фибрами души, чтоб ты не был моим отцом.

– Ты ненавидишь меня, – повторил Фиск,