Безумный Макс. Поручик Империи - Михаил Ланцов Страница 38

– Я… – начал было оберст повторяться, но поручик прервал его, ударив без замаха в челюсть. Причем рукоятка штык-ножа усиливала удар, выступая в роли импровизированного кастета. Однако поваляться офицеру не удалось – солдаты подняли.

– Извините, я перебил вас, – невозмутимо произнес поручик, смотря холодным и жестким взглядом на оберста. – Я слушаю вас.

– Можете меня сразу убить, – процедил офицер. – Я ничего не скажу.

– Сразу убить – это слишком быстро. Я вообще вас убивать не хочу. Отрежу конечности. Прижгу артерии. И позволю жить долгие годы, наслаждаясь чувством собственного бессилия.

Оберст дернулся, вспыхнув. Но солдаты крепко держали его. Так что он только глазами сверкнул и зубами заскрипел.

Подошел Хоботов.

– Максим Федорович.

– Слушаю вас.

– Он ничего не скажет. Вы позволите? Я посмотрю документы в комендатуре. У них наверняка хватает записей о размещении генералов. Они же туда наряды выставляют, автомобили высылают. И уже не первый день.

– Возьмите двух солдат и действуйте. Мы комендатуру зачистили, но мало ли?

– Есть взять двух солдат и действовать! – козырнул повеселевший Хоботов. Ему понравилось, что его инициатива нашла отклик. Ну и то, что от кровавой пытки избавил полковника германской армии.

– Сапрыкин!

– Я!

– Этого связать, заткнуть рот кляпом и бросить в комнате охраны.

– Есть! – козырнул ефрейтор, повторив приказ и начав действовать.

А Максим прошелся по расставленным Васковым постам, едва сдерживая свою нервозность. Импровизация пошла наперекосяк. И это напрягало. Он ведь не ожидал напороться на принципиального немца. Хотя прекрасно знал, что германское офицерство времен Первой мировой войны было очень крепким в моральном плане. Не в пример лучше унтеров и тем более рядовых. Конечно, под пытками оберст все бы рассказал. Не бывает людей, которые под пытками не рассказывают то, что нужно. Но за всеми этими делами в имении у поручика как-то из головы вылетел важный психологический фактор.

Устал он. Очень устал. Да еще и эта Марта…

Видимо, у него начинался откат.

Попав в непривычную, опасную и агрессивную среду, Максим собрался и начал действовать предельно жестко и прагматично. Его желания были просты и очевидны. Как и цели. Но постоянно бегать под пулями – чревато. Привыкаешь. Теряешь бдительность. Каким бы опытным ни был. Нужен отдых. Тем более ему. С его посттравматическим синдромом, полученным после контузии в «горячей точке» еще там… в XXI веке.

Хуже того. На поручика давило чудовищным гнетом и то, что как такового тыла лично у него не имелось. Он ведь в этом мире везде чужой. У него всюду поле боя. И в Российской Империи, и в других местах. Во всяком случае именно так он считал. Из-за чего получался невероятно сильный прессинг. Который слишком быстро и жестко сминал его психику, формируя привыкание к опасности.

Сейчас же к Максиму пришло осознание той критически важной проблемы, вставшей перед ним в полный рост. Из-за чего он немало разволновался. Ведь героически умереть в бою проще всего. Но ему не хотелось для себя такой судьбы. Да и для своих бойцов тоже. Поэтому он и стал дергаться…

Время бежало нестерпимо медленно.

Стремясь себя чем-то занять и отвлечь, он обратил внимание на автомобили, стоящие возле комендатуры. Отличные четырехтонные «Даймлеры» той же модели и года, что и у него. Одни из лучших в Германии в те годы. Вот их-то поручик и начал оприходовать. Ведь водители запасные у него имелись, а народу для двух грузовиков стало слишком много. Заодно и запасы бензина требовалось пополнить везде. Кто его знает, сколько им мотаться еще по дорогам?

Легковые авто Максим тоже решил прихватить. За «баранку» одного посадили немца-добровольца из некогда пленных водителей. А во второй загрузили того самого Синичкина, что на «Форде Т» ездил. Его он собирался на буксир взять, и требовался кто-то, способный вовремя подруливать и притормаживать. Доверять полноценное управление он ему не решился. Слишком мало опыта и навыков. Это не «Форд Т». Тут все было заметно сложнее. Но вот так – корректировать движение – вполне мог справиться.

Завершив возиться с новым «уловом», Максим понял, что пролетело целых полчаса. А Хоботова все еще не было. Поэтому прошипев себе под нос нечто невразумительно матерное, он ринулся выбивать сведения из того германского полковника. Ну то есть оберста. Но уже у дверей комендатуры столкнулся нос к носу с Львом Евгеньевичем.

– Нашел, – коротко произнес тот, отвечая на молчаливый вопрос командира.

– Далеко?

– Нет. Тут совсем недалеко.

– Что это твои тащат? – спросил Максим, кивнув на двух взмокших солдат за спиной прапорщика.

– Сейф.

– О! – оживился поручик. – Ключей нет?

– Увы. Наверное, у кого-то из генералов.

– А кассу удалось обнаружить?

– Полагаю, что она внутри. Два солдата этот железный шкаф еле волочат.

Крикнув четверых бойцов, Максим подменил взмокших бедолаг, а потом, подключив еще двоих, быстро загрузил сейф в один из новых грузовиков. Полезное приобретение. Как само по себе, так и в плане содержимого.

Ценных документов на виду не было. Поэтому особенно возиться в штабе армии не стали. Расселись по транспортным средствам. Завели моторы. И двинулись наносить визит вежливости местному генералитету. Закинув, разумеется, «красного петуха» зданию комендатуры. Чтобы было чем заняться местным.

А вот «на квартире» у генералов поручика ждал сюрприз.

Ни Гинденбург, ни Людендорф не проигнорировали новость о разгроме штаба 1-го корпуса. Только отреагировали по-своему. То есть в духе времени. А именно организовали охранение не города в целом, а лишь своих персон. Вот пару секций пехотного взвода ^[14] и заселили на первом этаже небольшого двухэтажного особняка.

– Halt! ^[15] – крикнул часовой, увидев остановившуюся автоколонну. Его даже не смутил генеральский легковой автомобиль, идущий впереди. Этот крендель смело схватил винтовку и серьезно напрягся.

– Огонь! – скомандовал Максим. И два пулемета короткой очередью состригли часовых. Благо что автомобили очень неплохо осветили своими фарами и сам особняк, и прилегающую территорию. Более того, даже слегка ослепили противника. Конечно, в те времена действительно мощных фар попросту не имелось. Но все равно эффект они давали немалый и крайне полезный.

Бойцы начали выскакивать из машин, занимая позиции «согласно купленным билетам», то есть заранее выданным наставлениям поручика. Часть – прикрывать тыл, при поддержке пары ретирадных пулеметов. Часть – «окопалась» возле головных машин.