Чародейский Источник - Иван Нефедов Страница 38

Утром меня разбудил стук собственных зубов, и я обнаружил, что мои ноги онемели от холода. Альда стянула на себя одеяло и мои спина, задница и ноги оказались прямо на морозе. Я выполз из-под одеяла и принялся делать зарядку, стараясь вернуть чувствительность своим онемевшим конечностям. После пяти минут приседаний мне это удалось. Альда, лишившись грелки, то есть меня, тоже проснулась от холода и сонно огляделась.

– Доброе утро! – бодро воскликнул я. – Холодновато у вас тут по утрам.

– Твоя правда, – Альда поднялась и пошла к ручью, который журчал неподалеку.

Я последовал за ней, мы подурачились, брызгая друг в друга ледяной водой, потом умылись и, собравшись, отправились дальше, вдоль скалистых отрогов. Природа тут все-таки замечательная – лиственный лес, пышные кусты, чистые ручьи с прозрачной водой… Красота, да и только! Воздух наполнен лесными ароматами, которые сочетались со свежестью гор и дурманили голову экологической чистотой.

– Слушай, – спросил я у Альды. – А почему мы не заехали в деревни, которые тут рядышком?

– А зачем? Мы уже скоро будем на месте.

– Не знаю. Просто хотелось местного колорита.

Альда рассмеялась.

– Ваня, чем меньше людей тебя увидят, тем лучше. У чародеев полно доносчиков.

– Думаешь, Фейсс на нас донесет?

– Не знаю, – она нахмурилась.

– Да нет, вряд ли. Он, вроде бы, с чародеями не дружит. Эх, ему бы поменьше стенать по поводу своей судьбы, поменьше самокопаний, такой бы парень классный был… Но ты права насчет деревушек. Так что ладно, фиг с ним, с колоритом.

Вскоре мы достигли огромного ущелья, которое широким коридором врезалось в серые тела гор. Еще вчера эти горы казались мне непроходимыми, а тут – нате вам. Прямо настоящий туннель без потолка, ведущий строго на север. По дну ущелья текла звонкая речушка, мы отправились по левому берегу вглубь ущелья, намереваясь добраться до цели нашего путешествия к вечеру. По крайней мере, Альда меня убеждала, что мы доберемся туда к вечеру. И я ей верил.

Пока я шагал рядом с Альдой, я решил от нечего делать поболтать со своим внутренним голосом, тем более, что с момента нашего последнего разговора произошло много чего.

– Ну что? – спросил я у внутреннего голоса.

– Ты попал, – ответил мне тот.

– В смысле?

– Ты втрескался по уши в эту аборигенку.

– Просил же не называть ее так.

– Брось. Пораскинь мозгами, придурок, что ты делаешь? Она же местная. Ты втюрился в аборигенку. И что ты теперь предпримешь?

– Вот об этом я и хотел подумать.

– Точно одно – ты не сможешь взять ее с собой. И прикинь, что ты сделаешь с сердцем этой милой девушки, когда улетишь к едрене фене с этой планеты, оставив ее тут. Ты ее сердце разобьешь!

– А я возьму ее с собой.

– Рискнешь карьерой?

– Она же рискнула своей, спасая меня.

– Кстати, тебе не кажется странным, что она так самоотверженно бросила все, чем дорожила ради тебя?

– Нет, не кажется. Она меня любит. А раз любит, значит… любит. Вот.

– Поразительная логика. Подумай о своем решении взять ее с собой еще раз. Да, ты прав, системы жизнеобеспечения на «Кречете» хватит и на десяток людей. Но что скажет Компания, когда ты прилетишь в порт назначения с задержкой, да еще и с бабой на борту?

– Ничего не скажет. Я расскажу им всю правду.

– Так они тебе и поверят… Даже я не верю, что все это с нами происходит. А уж эти прагматики из Совета Директоров… Ты шутишь.

– Я предоставлю доказательства. Альда будет одним из них.

– А ты не боишься, что подобная поездка может ее травмировать?

– Не боюсь. В крайнем случае, в запасе всегда есть успокоительное.

– Ты эгоист.

– Почему это?

– Ты думаешь только о себе. Ты не думаешь о ней. А вдруг она откажется?

– Но она же меня любит! Не откажется.

– Ну, как скажешь. Я бы на твоем месте бежал от нее, пока не поздно.

– Как я могу от нее бежать? От одного ее вида мне становится тепло и приятно. Когда я смотрю ей в глаза, мне хочется петь и сочинять стихи. Я готов сдвинуть горы, ради нее. Готов пожертвовать всем, ради нее… Она стала смыслом моей жизни… И она просто полный отпад в постели.

Внутренний голос долго молчал. Потом повторил:

– Ты попал.

На этом наша с ним беседа закончилась. Я посмотрел на Альду, которая ехала слева от меня, и понял, что внутренний голос прав. Попал по полной программе. Она – чудо. Лучшее, что случилось со мной на этой дурацкой планете. Ну, тусовка со служанками, конечно, тоже была ничего… Но это только для тела. А тут – и для тела, и для души.

Внезапно я обратил внимание на то, что каждый шаг дается мне с трудом. Словно на ноги наложили гири. Я не понял, что случилось, и запросил диагностику СИЧУПа. Тот вывел мне на экран результаты анализа, которые меня очень удивили. Оказалось, что сервомеханизмы скафандра вышли из строя, именно поэтому я сейчас с трудом переставлял ноги.

Причем отказ системы почему-то не сопровождался аварийным оповещением, что показалось мне крайне странным. Поломка сервомеханизмов вызвала сбой в системе. Мой СИЧУП замер в нелепой позе – левая нога поднята, правая рука отведена назад. Я не мог пошевелиться. СИЧУП умер. Поэтому я вылез из скафандра и принялся его осматривать.

– Что случилось? – спросила меня Альда, придерживая коня.

– Да какая-то фигня со скафандром, – ответил я, открывая приборную доску регуляторов сервомеханизмов.

Черт, я совсем забыл взять с «Кречета» инструкцию по эксплуатации. Попробуй теперь определить, какая микросхема накрылась. Я выпрямился, расстроенно глядя на свой скафандр. Потом пнул его ногой, ожидая чуда. Чуда не произошло, СИЧУП не ожил. Я огляделся, высматривая место, где его можно припрятать.