Питомец "Ледового рая" - Николай Романов Страница 38

– А почему на гарнизонное?

– Так лагерное ремонтировать взялись… Ты как, с нами?

– Не в теме еще. – Кирилл пожал плечами. – Надо начальство спросить. Новый ротный не появился?

– Нет пока. По-прежнему исполняет обязанности Оженков.

– Его в ротные не прочат?

– Вряд ли, – сказала Ксанка. – Тогда бы сначала в звании повысили. А он как был прапором, так прапором и ходит. Нет, непохоже, чтобы его.

– Где он сейчас?

– В казарму пошел. Ищи там.

Кирилл в очередной раз подумал, насколько проще бы жилось курсантам, если бы они имели право пользоваться видеопластом для вызова офицеров. Но нет, дамы и господа, тренируйте копыта, матерь вашу за локоток…

Оженков и в самом деле оказался в казарме. Он распекал дневального. Впрочем, увидев Кирилла, прапор тут же бросил это мерзкое дело – он не был любителем унижать курсантов, как Гмыря.

Кирилл доложил Оженкову о том, что прибыл для дальнейшего несения службы, ограничений по медицинской части не имеется.

– Поздравляю! – сказал прапор. – Вам повезло, Кентаринов. Год назад вас бы списали вчистую.

Кирилл сдал ему персонкарту.

– Отправляйтесь со взводом на стрельбище! – распорядился Оженков. – Сдача нормативов в реале. Поясная мишень… Не разучились еще трибэшник в руках держать?

– Никак нет! Тот, кто курсантил в «Ледовом раю», не скоро разучится.

– Вот и прекрасно. Значит, присоединяйтесь ко взводу. Подведете коллектив, не сдадите норматив, получите наряд. Мало не покажется… Все ясно?

– Так точно! – грянул Кирилл. – Если не сдам норматив, мало не покажется.

Дневальный не выдержал и ухмыльнулся.

– Отставить ухмылки! – скомандовал Оженков. И вновь повернулся к Кириллу: – Пойдемте со мной, получите оружие.

Оставив дневального дневалить, прапор отвел Кира в оружейную и выдал ему трибэшник. Когда они вернулись к казарме, на плац начали прибывать глайдеры.

Машины были гражданские – наверное, в таких случаях руководство лагеря арендовало их в какой-нибудь транспортной конторе. Курсанты погрузились, расселись по креслам, пристегнулись.

Ксанка и Спиря, как и обычно, оказались возле Кирилла.

– Не сдам норматив, получу наряд, – сказал тот.

– Ты отстреляешь на отлично, – не согласилась Ксанка. – Вот увидишь!

Артем ничего не сказал, но на лице его было написано явное сомнение в возможностях приятеля.

Когда заработал антиграв, сердце у Кирилла ухнуло вниз живота и тут же вернулось назад. Ксанка сидела, прямая, как лом, и сглатывала. Лишь Спиря не проявлял ни малейших признаков временного расстройства работы органов – у него был прекрасный вестибулярный аппарат. Если бы Спиря не связался с Ксанкой, его ждала бы прямая дорога в Звездный флот. Впрочем, она его и так ждала (он как-то проговорился, что его уговаривали при подписании контракта), но, увы, не дождалась – мягкий во всем, что касалось Ксанки, в иных делах Артем делался упрямым, как бык. Впрочем, когда подписывали контракт, это тоже касалось Ксанки – ее-то и на пушечный выстрел не подпустили бы к креслу пилота, по медицинским показаниям, по тому же вестибуляру, хотя за каким хреном на нынешних кораблях нужен хороший вестибуляр!

Наконец глайдер взмыл вверх. Это можно было понять только потому, что лопатки вжало в спинку кресла, – иллюминаторов в салоне не имелось. Впрочем, пейзаж за бортом вряд ли был очень интересен – вокруг Гагарина расстилалась поросшая травой степь, прорезанная рекой Сидония, медленно текущей к Великому Марсианскому морю. С другой стороны, курсантам, привыкшим к плацам, казармам и учебным корпусам «Ледового рая», было бы приятно посмотреть на иные картины, но кто в ГК думает о приятном для курсантов?..

Двигатель работал совершенно бесшумно, и потому обрезки и метелки вполголоса переговаривались друг с другом. Его дерьмочество Димитриадий Олегович Гмыря – находись он на борту – наверняка бы придумал, чем занять юные репы и лапы, но прапор Оженков придумывать тупые занятия не стал. Все-таки прапор был человеком приличным…

Полет продолжался минут десять. Потом почувствовался толчок, и вернулась тяжесть.

– Взвод! – Прапор поднялся со своего кресла. – Справа по одному на выход! Марш!

Выгрузились без толчеи – любо-дорого посмотреть.

Гарнизонное стрельбище оказалось знакомым – именно на нем сдавали пробную стрельбу в самом начале курса, когда руководство в лице ротного определяло, чего от кого ждать. Кирилл тогда только-только познакомился с Ксанкой (правильнее, конечно, сказать, что это она с ним познакомилась). Ну и Спиря, разумеется, оказался рядом, куда ж Ксанке без Спири?.. Отстреляли они тогда не так уж и плохо для начала. Кирилл с пяти выстрелов выбил сорок три очка, Спиря – сорок один, и даже Ксанка – тридцать восемь. А вот Сандра-Громильша, к примеру, – всего-навсего двадцать пять. Впрочем, при первом же взгляде было понятно, что сила Сандры вовсе не в оружии, а если и в оружии, то не в стрелковом… В общем, ржавых пистонов ротный капрал Гмыря троице не выписал. Чего не скажешь про Сандру – та получила наряд. Интересно, не в тот ли вечер Дог и попробовал Громильшу? И она ему понравилась.

А еще интересно, где они сейчас?..

– Сандру вспоминаешь? – спросила Ксанка.

Кирилл очнулся от дум:

– С чего ты взяла?

– А у тебя сейчас такое выражение лица, как у всех обрезков, когда они на эту кучу мяса смотрели.

Тут же оказался рядом и Спиря, сунулся со своими древними приколками:

– Твоя фамилия Птицын, Кент, ты пролетел.

– Ты насчет чего? – не понял Кирилл.

– Не чего, а кого. Я насчет Сандры Каблуковой.

Ксанка смотрела на Кирилла с подозрением. Именно ее взгляд (а вовсе не Спирины слова) вывел Кирилла из себя.

– Слушайте! – окрысился он. – Да катитесь вы в дюзу! Не мешайте мне готовиться к стрельбе.

– Ну-ну! – сказала Ксанка. Однако с курса сошла.

За нею отвалил и Спиря. Правда, сначала указательным пальцем постучал себя по лбу. Однако намеки эти были Кириллу до фомальгаута. Ксанка не ошибалась в своих подозрениях – окажись здесь сейчас Сандра, главным желанием Кирилла было бы распластать «кучу мяса» на траве… Даже мысль о Светлане не отвлекла.

Отвлек его прапор Оженков, скомандовавший:

– Взвод, стройся!

Послышались приказы и других взводных.

Построились, глянули на грудь третьего справа, вперили взгляд в пространство.

– Получаем аккумуляторы, и на огневую позицию. С оружием не баловаться! Увижу, как кто-то наводит бластер на человека, получите ржавых пистонов по самые помидоры… Ясно?

– Так точно! – единой глоткой рявкнул взвод.