Фрагментация памяти - Жанна Пояркова Страница 38

Дым изо рта бывшего священника разваливался на туманные плети. Они медленно разбивались об пол, теряя форму. Я скучал, посматривая на часы и наблюдая за Стар; та ерзала, пыталась найти место поудобнее, а потом просто встала и вставила сигарету в уголок рта, забыв ее поджечь. Два глаза и белая палочка неловким штрихом.

– Когда вы увидите его, скажите. – Она до упора засунула руки в карманы, так и не поднеся огонь к сигарете.

Днем «Гейт» был полупустым, но нервозность Стар распространялась вокруг, захватывая сидящих за соседним столом парней, вид одного из которых мне не нравился. Эта женщина излучала беспокойство, испуг, ожидание, болезненную жажду, нетерпение, которые заставляли ее крутить головой по сторонам, выискивая того, кто мог бы оказаться Мэдом. Сигарета крутилась вместе с ней, рисуя рваные линии в застоявшемся воздухе.

– Мы стоим в середине зала, – пожал плечами Гарри. – Не увидеть нас мог только слепой. А никто все равно не знает, как он выглядит.

Стар переступила с ноги на ногу, сцепив руки за спиной. Ее взгляд шарил по людям без лишнего смущения; она вторгалась и мешала, опуская голову с копной рыжих волос и кружа рядом со мной и Гарри. Священник тоже встал, почти повторяя ее движения, потом они начали бродить вместе. Стар повеселела, вопросительно посмотрела на меня. Я допил слабый кофе и присоединился к молчаливому кружению возле колонны. Выглядели мы как кретины, но женщина из Корпорации, по крайней мере, перестала вертеть головой. Они с Гарри контрастировали друг с другом, но в такие моменты между ними возникало сходство – тяга к каверзам.

Через пару минут им это надоело, и все вернулись в исходное.

– Может, это вон тот негр? – мотнул головой Гарри.

Стар присела на корточки и начала болтать руками, часто заправляя волосы за ухо. Она никак не могла найти себе место, постепенно переходя из состояния волнения в раздражение. Ее эмоциональная нестабильность меня беспокоила.

– Может, он передумал. – Я поразмыслил, не заказать ли еще кофе, но качество оставляло желать лучшего. – Или он – любой из этих, сидит и наблюдает.

Днем «Гейт» больше всего напоминает обыкновенную забегаловку. Никакого очарования – инфоэкраны повторяют старые сводки новостей, плиты молчат, только рекламные строки полосуют одежду. Единственное, что остается величественным даже днем, – это вид на космопорт, проецируемый на стену над стойкой. Я поковырял ногтем стол и понял, что сам напряжен и хочу отправиться домой. Парень за соседним столиком тараторил, не спуская с нас глаз, он меня раздражал. Если вы представите себе свинью в серой куртке с полосой, то попадете в десятку. Гарри тоже его заметил.

– Ну и где джокер? – Стар поднялась с пола, недовольно уткнувшись взглядом в замызганную куртку верзилы.

Вряд ли он мог узнать меня с порцией биоклея на лице, но наша компания все равно выглядела неординарно. Пожалуй, ни один из нас не находился в нормальном состоянии. Гарри уже традиционно ломало после эс-пи, меня мучила повышенная светочувствительность и тошнота, рыжая перестаралась со стимуляторами. Она наклонила голову, пытаясь побороть разочарование от готовой провалиться встречи, и выплеснула злость на незнакомца.

– Тебе что-то не нравится?

– Подожди… – Я положил руку ей на плечо.

У Стар практически отсутствовал самоконтроль, она изменяла по тысяче настроений за десять минут. Когда тебя несколько раз на дню убивают, а потом ты снова шагаешь под рваными клочьями грязных облаков, слыша, как перекрикиваются торговцы, как мимо проезжают бронированные машины, как в многократно использованном воздухе передвигаются люди, такие же живые, как и ты, хотя еще недавно ты агонизировал, страх теряет смысл. Но я отлично знал, что все это верно лишь до тех пор, пока не увидишь перед носом кулак, который поставит на место. Трущобы не годились для психодизайнерских экспериментов.

– Я целый день изучаю людей, – проговорила Стар, проигнорировав меня; сипловатый голос звучал утомленно. – Целый день одно и то же. Я смотрю, как они реагируют, я пытаюсь понять, чего они хотят. Выстраиваю логические цепочки, предугадываю мысли. Такая уж работа у меня, никуда не денешься…

Гарри непонимающе ждал, чем это закончится. Парень отставил пластиковую тарелку с недоеденным куском мяса и несколькими листиками синтетического салата. У него были маленькие глазки, опушенные бесцветными ресницами, и несколько прыщей с левой стороны лица. Глазки не вязались со всем остальным, поэтому я впал в ступор, пытаясь мысленно приставить ему другие глаза. Как биоконструктор. Пока длилась пауза, я успел вообразить глаза корейца, большие коровьи и глаза Стар.

– Мне кажется, я точно поняла, что тебе необходимо.

Пружины слов отскакивали от матовой плитки «Гейта». Она сжалась, разговаривая слишком неторопливо и доходчиво, чтобы можно было расслабиться. Искусственные пальцы Гарри играли с ножом. Туда и обратно. Некоторое время слышалось только постукивание лезвия о стол. Никто не осмеливался нарушить этот ритм. Дверь открылась, в нее вошел бородатый байкер с переливающимся через ремень животом и направился к стойке. Допотопная система освещения скользила лучами по лицу Стар, неудачно изображая драйв.

Она подошла вплотную к столику с недоеденными порциями дрянной стряпни и остановилась рядом с парнем в серой куртке, скрестившем ноги в полинявших штанах. Тот еще не понял, как реагировать, мышцы напряглись, тело выпрямилось; его друзья тоже не внушали доверия.

– Что она делает? – поинтересовался Гарри.

Он оперся на руку, в другой сжимая рукоять ножа. Брови застыли знаком вопроса, а узкие глаза оценивали обстановку, переходя с одного предмета на другой. Священник любил подраться, но сейчас не торопился – любопытство перевешивало инстинкт. К тому же его руки не были так надежны, как прежде.

– И что мне нужно, сука? – осклабился парень, нарушив тишину, а вместе с ней демаркационную линию.

– Это.

Стекло разлетелось вдребезги, словно голова была железной. Жидкость из бутылки, которую так метко припечатала Стар, залила серую куртку, перекрашивая ее в темный, а осколки попали в недоеденный бифштекс. Гарри даже вздрогнул – то ли от неожиданности, то ли от удовольствия – и перемахнул через стол, стремясь к двум друзьям мотающей головой свиньи. Я схватил за руку обуреваемую мизантропией Стар и отшвырнул ее прочь, к колонне. Хорошая потасовка в трущобах – это, наверное, как раз то, что нравится психодизайнерам.