Водопад грез - Джоан Виндж Страница 38

Я оглядел стены. Тут не было ни окон, ни даже картин, чтобы оживить монотонность закрытого пространства. То ли она была настолько бедна, что даже не могла купить несколько дешевых голограмм, то ли эта простота была намеренной. Возможно, гидраны никогда не страдали клаустрофобией, которая мучает людей, ведь у них всегда есть путь в любом направлении.

Я думал о женщине с похищенным ребенком, о Фриктауне и о том, что видел там, о Старом городе. А ароматы еды и воспоминания работали на меня. Я думал о ловушках, о том, что они находятся везде и поджидают всех — различные ловушки, которые в конечном счете оказываются одной. Жизнь была ловушкой, и, человек ты или гидран, выбраться из нее можно лишь единственным путем…

Я продолжал есть, стараясь удерживать свое беспокойное тело таким же неподвижным, как Бабушка, наблюдающая за мной, пытался сделать свои мысли такими же пустыми, как стены. Но чем дольше я пялился на стену напротив меня, тем явственнее я замечал неуловимое движение трещин на ее поверхности. Трещины формировали узоры, образы, которые мозг мог понять, лишь затерявшись в них, которые уводили в тихое спокойствие…

Наконец я сел и вытер рот, насытившись.

Бабушка тоже перестала есть. Не знаю, остановилась ли она потому, что остановился я, или же она продолжала есть только потому, что я был еще голоден. А может быть, мы на самом деле насытились одновременно. Я взглянул на нее. Ее глаза, как кошачьи, наблюдали за мной.

Двое детей, девочка и мальчик, вошли в комнату. Они двигались так тихо, что я не заметил, как они пришли, но почему-то их появление не застало меня врасплох. Они поклонились нам, собрали посуду и унесли ее, не сказав ни слова, но я заметил, что они, выходя, смотрят на меня. Я слышал, как они шептались в холле.

Почему Бабушка не отправила еду обратно сама, таким же путем, как поставила ее на стол? Я думал об этом и о том, как весь обеденный ритуал был связан с использованием пси-энергии. Если Бабушка хотела ткнуть нас лицом в тот факт, что у нее есть дар, а у нас нет, что мы сейчас на земле гидранов чужие, никто, то она не могла сделать это с большим успехом. Я подумал, действительно ли она хотела сделать это?

— У тебя много вопросов, — сказала она как раз тогда, когда я решил задать один из них.

Я почувствовал улыбку на своем лице. Она могла узнать это, прочитав мои мысли… или просто выражение моего лица.

— Ты таким образом организовала ужин только для того, чтобы остальные ушли?

— Почему ты думаешь так? — Она подалась вперед, слегка наклонив голову набок, словно ей было трудно расслышать меня. Так она делала не в первый раз. Внезапно я понял, что те слова, которые она неправильно поняла, не были моими.

— Так, интересуюсь, — пробормотал я.

Ее лицо дернулось, будто что-то невидимое для меня задело ее щеку. Наконец она произнесла:

— Я следую Пути. Если следуешь Пути, то находишь то, что было тебе предназначено.

Я сел удобнее, обхватив руками колени. Это было похоже на псевдомистицизм, который так любят различные человеческие религии вкупе с их сентиментальными поклонниками. Насколько я знал, все это было преувеличением и в большинстве случаев — лицемерием. Но вера, подобная этой, должна быть искренней у гидранов. У них был дар предвидения, временами они действительно могли заглянуть в будущее.

Я вспомнил, при каких обстоятельствах в последний раз видел Эзру и Киссиндру, и представил, какая сцена ожидает меня, когда я вновь увижу их.

— Воуно знает, что ты говоришь на нашем языке?

— Он говорит на нашем, — сказала она, словно это все объясняло. — Почему ты не задашь мне настоящий вопрос?

Я рассмеялся и сделал гримасу.

— Почему ты меня не ненавидишь?

Тихая вода ее эмоций пошла рябью. Она поднесла руки к глазам и снова взглянула на меня.

— Почему я должна тебя ненавидеть?

Я тряхнул головой.

— Я не могу использовать свои пси-способности. Хэньен… Он вышвырнул меня, когда они поняли…

— Ты не используешь свои пси-способности, потому что ты так захотел, — сказала она.

— Ты не понимаешь…

— Посредник потерял Путь, — продолжала она, словно мои слова были так же закрыты, как и мои мысли. — Это случилось давно, еще до того, как ты родился. Он уже не может все ясно видеть… Ты получил страшную рану. Ты должен держать ее закрытой, — сказала она мягко. — Пока она не излечится. Ты хороший человек.

Я почувствовал, что мое лицо снова краснеет.

— Ты не поняла! Я убил…

— Так… — сказала она, словно поняла наконец.

— Я пойду, — начал я подниматься.

— Ты чудо, — сказала она, наклонив ко мне голову. — Я робею в твоем присутствии.

— Я не дерьмовое чудо, — сказал я, задыхаясь от гнева. — Я попросту дерьмовый полукровка. — Я направился к двери, но остановился: кто-то вошел в нее. Хэньен.

Он тоже остановился, взирая на меня так же, как, должно быть, я взирал на него.

— Что ты делаешь здесь? — спросил он.

— Ухожу, — ответил я. Я попытался миновать его, но он закрыл путь. Он посмотрел на Бабушку и сказал что-то раздраженно и резко на языке гидранов. В комнате воцарилась мертвая тишина. Только по их лицам я мог понять, что они все еще переговариваются.

Наконец Хэньен повернулся ко мне и отвесил глубокий поклон, какого я в общении с гидранами еще не видел.

— Намастэ, — пробормотал он. Эта перемена была настолько полной, что я даже не понял, как она возникла. — Извини меня, — проговорил он. — Я вел себя так, что сейчас мне стыдно.

Я нахмурился, не понимая, что он имеет в виду, и пожал плечами, потому что это выглядело как извинение. А затем я вновь попытался проскользнуть за его спину.

Он поймал мою руку и отпустил ее, когда я уставился на него.

— Останься, пожалуйста, — сказал он. — Мы должны завершить то дело, за которым пришли сюда.

— Что за дело? — спросил я. Мой голос был мрачен и угрюм.

— Попытку понять друг друга. — Его лицо было совершенно бесстрастным.

— Сядь, — произнесла Бабушка. — Сядь, Биан. Я оглянулся, недоумевая, кого она могла звать.

Она глядела на меня. Бабушка сделала жест, словно я был упрямым ребенком.

— Мое имя Кот, — сказал я.

Она покачала головой и снова терпеливо указала на циновку.

Я остался на месте.

— Тебя зовут Кот среди землян, — объяснил Хэньен. — А Биан — твое имя среди народа твоей матери.

Я безмолвно посмотрел на него. Потом перевел взгляд на Бабушку, размышляя, почему она мне сама не сказала этого…