Грани сна - Дмитрий Калюжный Страница 38

– Это недопустимо.

– Верно. И в любом случае, я – тот я, который вернулся из тайдинга, не вправе носить такую форму. Поэтому я незаметно ушёл. До Кале добирался автобусами, там сел на катер под чужим именем. В Лондон попал сегодня, и сразу – сюда.

– Отвести противнику глаза и замести следы, это вы умеете, – подтвердил Хакет. – Вы хитрый, отец Мелехций. Но чтобы и здесь тоже не попасть впросак, учтите: они теперь говорят не «тайдинг», а «тайвинг». Совсем неграмотные. А ваше имя называли в телевизионных новостях. Я его слышал, но в тот момент брился, и на экран не смотрел. А то бы уже давно знал, кто вы такой.

Они обсудили, как быть. Поскольку о. Мелехций не знал, где его квартира, решили ехать домой к Хакету, и заказать ему в интернет-магазине костюм. И как следует выспаться.

– Завтра я вас представлю здешнему начальству, – пообещал полковник.

Представление Мелехция коллективу лаборатории, задуманное Хакетом, провалилось. Во-первых, у ворот их встречал директор Биркетт, и деревянное его лицо даже выражало чувство, которое с некоторой натяжкой можно было назвать радостью. Во-вторых, «воскресшему» тайверу был заранее выписан пропуск на имя Чарльза Френча.

– Они уже знают, кто я, – кисло сказал о. Мелехций Хакету.

– Позвольте! – удивился Биркетт. – Ваше лицо на всех экранах. Вас вчера видели здесь, и ночью секретные службы обеспечили охрану дома полковника Хакета. С минуты на минуту мы ожидаем прибытия премьер-министра!..

Глядя на них прозрачными глазами, он задумался о чём-то, а затем тихонько добавил:

– Премьер-министра! А может, и сам король заедут…

Хакет хлопнул себя по лбу:

– Вот почему нас сопровождало несколько машин! А я думал, журналисты.

– Они пока не знают, – успокоил его директор.

Отец Мелехций был одет в новенький костюм и пальто, а военная форма генерала, его «предшественника», лежала, упакованная в прозрачный пакет, в машине. Когда Хакет достал её оттуда, их небольшая процессия направилась в здание лаборатории.

Расположились в зале отдыха. Юная дева в строгом костюме разносили напитки, сласти и прочие приятные закуски. Отец Мелехций заказал кофе-эспрессо.

Джон Смит, бледный от восторга причастности к великим мира сего, заметил ему:

– Вас почему-то не удивляет, что здесь есть женщины. А м-р Хакет возмущался.

– Хакет меня предупредил, – ответил ему о. Мелехций. – К тому же я всегда стараюсь быть незаметным, Вы ведь тайвер, я правильно понял?

– Обучаюсь. Ещё ни разу не был там.

– Значит, вы уже знаете, что основа незаметности – в соблюдении общепринятых правил. Полковник, – он указал на Хакета, – объяснил мне, что теперь в моде быть политкорректным. Я выполняю это правило, хотя в душе – не согласен.

– Вот, мистер Хакет вам это объяснил, – вмешался Биркет, – а сам настроен против женщин и «инородцев». Но я, при всём уважении, обязан вам сказать, что не потерплю неполиткорректных высказываний. Среди молодых кадров у нас есть арабы, китаец, турок и два индийца.

– Я человек военный, – сказал Хакет. – Прямой и твёрдый как древко флага. И полагаю, что кроме англичан никого не следует привлекать к нашей работе.

– Они – англичане! У них английские паспорта.

– А ещё, – отреагировал на его слова о. Мелехций, – полковник рассказал мне, что у вас нет геомагнитного корректора. Если так, то ваши сарацины никуда, кроме средневекового Лондона, не попадут. И появятся они там голыми. Объясните, как они смогут выжить? Ведь их сразу разорвут на части.

– А если они начнут призывать толпу к политкорректности, то их сожгут! – захохотал Хакет. – Люблю средневековую Британию.

Только наблюдательный человек заметил бы, что директор доволен. Отец Мелехций это заметил.

– Неужели у вас есть козырь в рукаве, профессор Биркетт? – спросил он.

– Да, генерал, – важно сказал тот.

– Не зовите меня генералом, – поморщился о. Мелехций. – По имени, титулу или прозвищу, но не генералом. Так что у вас за козырь?

– Мой козырь – это наша техника, установленная на корабле, виконт, – признался Биркетт. – У нас есть своё судно.

Пока они так пикировались, пришли профессор Гуц и Сэм Бронсон. Прислушавшись к их разговору, Сэм с энтузиазмом поддержал директора:

– Мы уже опробовали эту технику! Прямо на побережье, недалеко от Стамбула, отправили турка-тайвера в 1453 год, и он составил нам прекрасное описание взятия турками Константинополя.

– Ха! – громыхнул полковник. – Константинополь! Там народов было намешано, что хоть русалку внедряй, никто бы и внимания не обратил. Зачем именно турка посылать? Вы хоть соображаете, что он, обладая нынешними знаниями, запросто организует в XV веке взятие турками не только Константинополя, но и Лондона?

– Вы опять позволяете себе выпады, оскорбительные для некоторых этносов, – возмутился Биркетт.

– Позвольте! Турция создала колониальную империю, догадавшись использовать наш принцип максимальной жестокости. Если я это признаю, то чем же я оскорбил турок?..

– Сейчас другие времена!

– Ха-ха! Слышать про «времена» в этих стенах, Биркетт, очень смешно. Вы готовите специалистов из … … [цензура: хитрых азиатов] и отправляете как раз в другие времена, где не можете их контролировать. А ведь вам неизвестны их подлинные интересы.

– С некоторыми народцами можно общаться, лишь сохраняя чувство тревожной бдительности, – подтвердил о. Мелехций. – В том мире, откуда пришли мы с полковником, это понимали. А у вас тут…

В дверь постучал вестовой:

– Господа! Приехал премьер-министр!

– Боже мой! – простонал Биркетт, вставая и направляясь к выходу. – Я вас умоляю, не надо обсуждать эти вопросы при его превосходительстве…

Неизвестно, кто «слил» прессе информацию, что генерал Френч вернулся в Англию. С ночи вольные журналисты и сотрудники телевизионных и сетевых информагентств со своими автобусами собралась у лондонского дома, где жил генерал с семьёй. Ни они, ни семья представить себе не могли, что «найденный генерал», а на деле о. Мелехций, даже не знает, что имеет семью и апартаменты в престижном районе столицы.

К утру пронёсся слух, что генерала видели в Оксфорде, и колонны машин с журналистами заполонили дорогу в сторону этого города. По его улицам рыскали, заглядывая во все подворотни и окна, целые толпы любопытствующих.

Чтобы попасть в сверхсекретную лабораторию РР незамеченным, премьеру пришлось наклеить фальшивую бороду, а в путь он отправился на частной машине, принадлежащей Деборе Пэм. Министр иностранных дел, по ведомству которого официально числилась лаборатория, тоже добирался туда со всеми мерами предосторожности.

Их машины въехали на территорию объекта, и далее во внутренний гараж, и лишь тогда – когда никто посторонний не мог бы их увидеть – высокие гости вышли на белый свет. В гараже их встретил директор Биркетт: премьер-министр и министр иностранных дел, конечно, были с ним знакомы.