Песня Птицелова - Василиса Павлова Страница 38

– Не знаю. Подозреваю, что Камень его контролирует не круглосуточно. И жрец наверняка знает и чувствует, когда находится под колпаком. Только доказать мы опять же ничего не сможем – где свидетели, кто пострадавший? Поэтому и остается общий сбор и выражение сомнений, если не будет доказательств. А там уже как Камень решит. Надо заручиться поддержкой ученых. Профессор вроде ничего, адекватный мужик. А вот лаборант трусоват, может сыграть отбой.

– Я могу помочь, – сказала Юлька, чуть придя в себя после потрясения. – У меня с лаборантом особые отношения, попрошу.

– Это что за особые отношения? – насторожился Сашка, чувствуя укол ревности.

– Понимаешь, Саш… – начала Юлька и осеклась. Не привыкла она еще к свободному обращению по имени в присутствии Павла. Тот понимающе хмыкнул. Он тоже еще не до конца принял их новый союз, но Юлька, кажется, уже сумела добиться его расположения.

– В общем, он пытался за мной ухаживать, – проговорила наконец Юлька и опустила глаза. – Сначала изредка заходил на чай. Мы разговаривали, он много рассказывал о себе, о профессоре. Лаборант действительно работал с ним, вместе занимались научными проектами, профессор был его руководителем. Поэтому и в секте они остались на тех же ролях, тот ведущий, а этот помощник. Профессора завербовали давно, как моего отца, а лаборант согласился идти с ним, попавшись на обещания необычных научных исследований и открытий. Ну а уже в секте понял, что это ловушка, только было поздно. Он стал интенсивно работать над вакциной-антимутантом для животных, и первым удачным опытом стал Лед. Дальше дело застопорилось, но он продолжал трудиться и говорил, что близок к получению устойчивого действующего вещества.

Мне было интересно его слушать, да и результаты работы могли открыть отличные перспективы – возвращение животного мира в прежний вид. Устойчивость к мутации – это же сколько жизней можно спасти, леса обезопасить! Потом он стал приходить чаще и жаловаться, что профессор его притесняет, что его не ценят, и на то, как ему одиноко. В общем, дошло до того, что однажды он сделал мне предложение. Не руки и сердца, нет, гораздо прозаичнее. А получив отказ, решил добиться своего силой. На мой крик прибежал Ледик, и лаборант еле успел унести ноги. Потом извинялся, обещал, что никогда больше не позволит себе ничего подобного, а будет терпеливо ждать моей благосклонности. С тех пор у нас с ним нормальные отношения, поэтому, думаю, в моей просьбе он не откажет.

– Юля, ты сама понимаешь, что сейчас рассказала?! – Сашка говорил быстро, боясь спугнуть появившуюся мысль. Павел взглянул на него сначала удивленно, а потом в его глазах возникло понимание. Пазл складывался на глазах.

– Саш, ничего не было и быть не могло! – возмутилась Юлька, не совсем понимая его реакцию.

– Я верю, не волнуйся. Просто ты сейчас раскрыла преступление, сама того не заметив. Давайте спокойно соберем все факты и взглянем на ситуацию со стороны. Итак, лаборант в тебя влюблен – раз, он участвовал в разработке «каменного сна» – два, он же знал, что я пока не утвержден в статусе живого, ведь в первый раз пришел к ним по распределению – три. Ты рассказывала им что-нибудь про меня? Например, про то, куда меня поселили?

Юлька была ошарашена выводами, но кивнула, объяснив, что ученые ее подробно расспрашивали о новом сектанте-птицелове и что она не сочла нужным скрывать свое хорошее к нему отношение.

Павел довольно потирал руки:

– Попался, голубчик! Значит, ревность, попытка устранить конкурента. Смотрите, теперь ситуация как на ладони: и мотив, и возможность. Проследил за монахом-разносчиком, забежал в каморку, забрал флакон, заложил засов. И все, осталось только дождаться результата. Теперь тряхнуть его как следует, и сознается, как пить дать! Еще и флакон можно попробовать найти. Хотя вряд ли, скорее всего, выкинул, зачем ему улика? В общем, грамотно, Саня, этот ученый муж тебя хотел со своего пути убрать.

Да, братцы, Шекспир просто бледнеет, такие у вас тут страсти кипят. И, главное, где?! В Зоне, в секте Красного Камня – в точке, создающей угрозу миру! А у вас и жизнь, и слезы, и любовь. Ладно, не у вас, у нас. Все мы тут в одной лодке… Ну что, пошли выдвигать обвинение сукиному сыну? Одним оглушением он точно не отделается, это я вам как палач обещаю.

Все трое решительно двинулись к зверинцу. На улице к ним присоединился Лед, покинувший Юлькину комнату сразу, как только туда пожаловали гости. Юля шагала твердо, но в глазах поблескивали слезы обиды и возмущения. Сашка взял ее за руку, ободряюще сжал.

Дверь в лабораторию распахнули без деликатности, без стука. У стола стоял профессор и при свете керосиновой лампы что-то осторожно переливал из колбы в пробирку. При виде гостей он застыл в полнейшем недоумении.

– А? Что?

– Где лаборант? – рявкнул Павел.

– Не знаю, – окончательно растерялся ученый. – Еще до темноты ушел к клеткам и больше не появлялся.

С улицы донеслось протяжное мяуканье, Лед явно хотел привлечь их внимание. Все четверо вышли из помещения, увидели белое пятно у крайнего вольера, направились к нему. Сначала ничего не было видно, но потом, вглядевшись, они заметили среди мечущихся огромных лисиц лежащую фигуру в сером балахоне и пятна крови, темнеющие на грубой ткани. Лаборант был мертв.