По обе стороны горизонта - Генрих Аванесов Страница 37

Но разобраться нам в этом в тот раз не удалось. Наутро кошка пропала. Мы искали ее по всему зданию, но безуспешно. Не исключено, что ее убрали наши ребята, чтобы их подопечные понапрасну не отвлекались от работы. Так или иначе, но надо было повторить эксперимент, чтобы понять, достигли ли мы результата.

– Наверное, надо было пробовать не на кошке, а на мышах, – подумал вслух Серега. – Они бы в клетке сидели и никуда бы не пропали.

Я ему возразил, что с кошкой все было очень наглядно. С мышами так сделать бы не удалось. Главная же беда в том, что эксперименты с животными, это всегда очень долго, а хочется получить результат быстро.

– Давай попробуем на мне. Серега засомневался, но я уже увлекся идеей и продолжал настаивать.

– В конце концов, ты же не яд мне будешь впрыскивать, а мою собственную кровь. Только, пожалуйста, воспользуйся другим шприцом, не кошачьим, или хотя бы прокипяти его.

– Не бойся, стерильность я тебе гарантирую, – ответил Серега, и я понял, что он согласен.

Решили не откладывать дело в долгий ящик. Серега повторил со мной кошачью процедуру, и мы вместе пошли на мою карусель. Но сразу ничего не произошло. Я по-прежнему легко ловил направление север-юг, но не мог сказать, какое из них где. Я начал побаиваться, что радость наша была преждевременной.

Однако прошло несколько дней и, идя на работу, я вдруг заметил какое-то слабое свечение, которое фиксировал мой мозг. Цвет свечения менялся от поворота головы от густого кроваво-красного до едва заметного фиолетового. Я попробовал закрыть глаза. Свечение не пропадало. Наверное, пассажирам троллейбуса, в котором я в это время ехал, было очень забавно смотреть, как я кручу головой. Придя на работу, я, не раздеваясь, бросился к своей карусели и посмотрел на компас. Поворачиваясь лицом на юг, я видел красное свечение, на север – фиолетовое. Все промежуточные положения окрашивались соответствующими цветами радуги. Серега молча наблюдал за мной. Он уже понял, что эксперимент удался, и теперь ждал, когда я наиграюсь и объясню свои ощущения. Я не заставил его ждать слишком долго, но сам начал с вопроса:

– Все-таки объясни, как ты это сделал, – спросил я. Серега помолчал и не спеша ответил:

– Если честно, то не знаю. Когда я все это готовил, мне казалось, что мною движет что-то изнутри, чья-то рука или, если хочешь, шестое чувство.

– Седьмое, – возразил я, – шестое ты сделал сам.

Мы посмеялись, но недоумение по поводу достигнутой непонятно каким путем удачи у нас осталось. Граница невозможного поддалась как-то очень легко. Серега тоже захотел обрести шестое чувство, и через час он уже сидел на карусели, ваткой зажимая маленькую ранку от укола, который сделал ему я. В это время открылась дверь, и на пороге появился Генерал собственной персоной. Вот уж не ждали, так уж не ждали. Не многие разы, когда мы с ним встречались, он представал перед нами в величии своего кабинета, одетый в штатское, но хоть сейчас на парад или на дипломатический прием. Сегодня же он явился нам в костюмчике инженера средней руки, без кабинетного антуража, и его облик побледнел в наших глазах. Он был тонким психологом и сразу понял нашу реакцию на его визит. Об этом сказала нам его улыбка, снисходительная и язвительная одновременно, с которой он обошел вокруг моей карусели и уселся на краешек стола. Больше присесть у нас было некуда. Все было заставлено приборами. В дверь заглянул Андрей. Увидев Генерала, он опешил и немедленно исчез. Генерал заговорил, и его голос вернул обычную на наших встречах расстановку сил. Он был руководителем, начальником, мы – подчиненными, исполнителями.

– Ну, что же, докладывайте, – произнес он, и этого было достаточно, чтобы все вернуть на свои места.

Серега сначала солидно и неспешно повел рассказ о том, какую задачу мы перед собой поставили и как ее решали. Но потом, все более увлекаясь, перешел на скороговорку. Начал подавать реплики и я. Рассказали и про кошку, что вызвало у Генерала подобие улыбки, и, наконец, начали демонстрировать ему меня. При этом я заявил, что все-таки человек как подопытный кролик гораздо лучше кошки. Он может все рассказать сам, и никем его в этом качестве не заменишь.

Мне показалось, что к концу рассказа Генерал проникся нашей увлеченностью и радостью от полученного результата. Во всяком случае он поздравил нас с успехом, поругал за самоуправство в решении вопроса о проведении эксперимента на человеке и заявил, что раз уж все так удачно сложилось, придется расширить эксперимент на паре десятков добровольцев из числа офицеров спецподразделений нашего ведомства.

Прошло два-три дня. В разгар работы, когда мы только что начали проверять прорезавшиеся у Сереги способности, в комнату не вошел, а влетел Андрей.

– За вами приехали, – испуганно закричал он, – я сейчас доложу Генералу!

Он скрылся за дверью, но она тут же открылась снова. В дверях появились два офицера, за спинами которых были видны солдаты с автоматами. Офицеры вошли в комнату, приказали выключить оборудование, одеться и следовать за ними. Пришлось выполнять, хотя мы всячески старались потянуть время, ожидая, что вот-вот появится Андрей или Виктор, и от нас отстанут. Но никто из них не появился. Офицеры, следуя за нами по пятам, проверили, что все обесточено, окна и краны закрыты. Они сами заперли и опечатали двери, и мы проследовали за ними на улицу. Там стояла грузовая крытая машина, в которую нам предложили забраться. В глубине кузова в полумраке уже сидели Андрей и Виктор. В кузов забрались и четверо солдат. Они не наставляли на нас автоматы, но посоветовали нам не делать резких движений.

Машина долго петляла по городу, потом выбралась за город и часа два двигалась по шоссе. Потом свернула с асфальта на проселок, по которому, трясясь и переваливаясь с боку на бок, двигалась еще минут двадцать. Наконец, мы въехали в ворота какой-то воинской части, где нам предложили выбраться из кузова. На дворе был март, и мы основательно промерзли в холодном кузове. Отправляясь на работу, никто из нас не одевался слишком тепло, так как путь наш не был долгим, а в городском транспорте было не холодно. Но я приехал сюда почти счастливым человеком. Я понял, что могу по памяти, с точностью до деталей, воспроизвести весь маршрут нашего движения, и мог поклясться, что мы ехали по Ярославскому шоссе и находимся сейчас примерно в ста километрах от Москвы.

Нас препроводили, впрочем, вполне вежливо в маленький деревянный коттедж, или дачу, в котором оказалось две комнаты, маленькая кухня и туалет, совмещенный с ванной. У входа в дом поставили часового, и мы поняли, что попали под арест. Ничего другого не оставалось, как лечь полежать. Слава Богу, это нам не запретили. Через какое-то время нам принесли еду. Она была вполне сносной. Мы знали, что настоящих арестантов либо морят голодом, либо кормят чем-нибудь омерзительным. Виктор и Андрей выглядели совсем потерянными, и мы с Серегой пытались их развеселить, но они замкнулись в себе наглухо. Пришлось оставить их вариться в собственном соку. У самих проблем хватало. После еды мы снова улеглись в кровати, но тут Серега начал знаками показывать мне, что у него в голове тоже заработал компас. Делал он это очень уморительно, и я чуть не рассмеялся, глядя на его гримасы и жесты. Говорить об этом вслух мы опасались, боясь, что нас подслушивают.