Там, где начинается вселенная - Джей Эм Страница 37

Сальваторе глянул на неё сверху вниз. Он не садился, стоял, небрежно облокотившись на каминную доску.

– Нет, не зря журналистов нахалами считают. Заявилась внаглую, а теперь ещё радостно сообщаешь, что я – подопытный для твоих исследований. Осторожнее…

– Я вовсе не хочу тебя задеть…

– Коронная фраза. «Не хочу тебя задеть». Избавь.

– Ладно. Расскажи о себе. О своей жизни.

Он пожал плечами:

– Родился в Валла-Вэлиде. Потом мы с матерью переехали в Карану. Мне было года три. Здесь провёл детство, юность. Мама умерла, когда я был подростком.

– А твой отец?

– Он был чистокровным маби. Это всё, что я о нём знаю. Кажется, с ним произошёл несчастный случай ещё до моего рождения. Мама не любила вспоминать. Я уже обо всём этом говорил… Почитай статью в «Вестнике».

– Я читала. Но всегда лучше услышать самой. Там написано, ты учился в Вэлидском техноконструкторском.

– Да. Вернулся в Вэлид в двадцать с лишним лет. Чувствую, ты поинтересуешься, как маби, выросший почти что беспризорником, попал в престижный вуз?

– Ну, выразиться можно и помягче…

– Но не нужно. Я жил не только в самой «нереспектабельной» части Эстхелминга, одно время даже в каранской Пустоте. Так что, действительно, беспризорник. А насчёт платы за университет – может, разочарую, но никого не ограбил. Отхватил богатое наследство. Точнее, не наследство… Чёрт его знает, как правильно назвать. Деньги перешли ко мне вроде как в дар. Вообще, это странная история.

– Почему?

– Я в глаза не видел человека, который прислал мне перевод. И до сих пор не знаю, почему он это сделал. Хотел вернуть ему деньги. Но отправитель, сказали мне, распорядился обратно не принимать. И я решил их использовать. Пошёл учиться. Как раз такой момент был, когда я пытался взяться за ум.

– Ясно…

– Слушай, если дальше хочешь продолжать разговор, тебе придётся пойти со мной. Я собираюсь поужинать.

– В здешнем ресторане?

Сальваторе прищурился, что-то про себя обдумывая.

– Нет… Мне он не нравится. А ты же интересуешься маби, да? Так устроим для тебя познавательную экскурсию.

Через полчаса они сидели за столиком в кафе, обстановка которого наводила на мысли о европейском средневековье. Стены «под необработанный камень», громоздкие столы и стулья, узорчатые решётки на окнах и большие круглые люстры из кованого металла под потолком.

– Никогда здесь раньше не бывала, – сказала Ингрид.

– Ну да. Откуда вам, людям, знать о таких местах. Хозяин тут – маби. И посетители, само собой. И кормят, как положено.

– Я слышала про мабианские рестораны и кафе. Не подают спиртного, мясных блюд, не курят.

– Само собой.

Брэтали сделал заказ подошедшему официанту.

– И мне то же самое, пожалуйста, – присоединилась Ингрид.

– Потрясающе! – Сальваторе изобразил картинный жест. – Какие мы, однако, либералы!

– Да брось ты! Я хочу есть.

– А повара здесь, между прочим, тоже маби…

– Ну и что? Я без предрассудков.

– Да неужели?

Им принесли по большой тарелке овощного рагу и салаты.

Брэтали, в упор глядя на Ингрид, принялся жевать, роняя хлебные крошки, чавкая и ляпая едой на стол. Некоторое время Ингрид терпела, потом заявила:

– Представление не прокатит. Рассчитываешь, я скажу «фи!» и оскорблённо удалюсь? Нет уж, так просто не отделаешься. Я прекрасно знаю, что свинничать вы склонны не больше людей.

– Считай, это была проверка твоей реакции.

– И я её выдержала, заметь.

Сальваторе вытер стол бумажной салфеткой.

– Подкова, что всё-таки тебе от меня нужно?

– Ну… общение. Скажем так.

– Ага. Ну да, много ли напишешь про маби, когда ни с одним не знакома.

– Не то что уж ни с одним… Но знакомств мало, это точно. Профессор Мартинсен много разговаривал с маби.

– А ты, значит, решила включить в свой список меня. Счастлив. От счастья вот-вот начнётся истерика.

Ингрид пропустила его иронию мимо ушей.

– Слушай, Брэтали, на работе тебе не делают замечаний? В смысле внешности? Не очень-то ты похож на технократа.

Вьющиеся волосы Сальваторе свешивались на щёки, когда он наклонял голову. Слишком несерьёзно для серьёзного специалиста серьёзной компании. Воротник чёрной трикотажной рубашки расстёгнут…

Брэтали глянул на Ингрид исподлобья.

– Я выгляжу, как хочу. Если кого-то не устраивает – не мои проблемы.

– Круто загнул! Обычно они вольностей не терпят.

– Я им нужен, – небрежно бросил Сальваторе.

Музыка в кафе тоже была с лёгким «средневековым» оттенком, хотя и сильно переиначенная на современный манер. Как раз когда Брэтали и Ингрид закончили есть, заиграла медленная мелодия – тихий перебор струн, приятный женский голос.

– Потанцевать не хочешь? – спросил Брэтали.

На лице Ингрид отразилось замешательство.

– Думаешь, Подкова, я буду как дрессированный медведь?

– Нет. Ничего я такого не думаю. – В доказательство она решительно встала со стула. – Пойдём.

Получаться у них стало неожиданно хорошо, как-то гармонично. И здесь надо было отдать должное Брэтали: двигался он плавно и легко, без малейшего намёка на неуклюжесть. Любому другому партнёру Ингрид обязательно отдавила бы ногу.

После кафе Сальваторе повёл свою новую знакомую в клуб под названием «Нефритиум», который находился в Риг Пэлатс. Точнее, в его наименее престижном, восточном секторе. Но и тут, как в более фешенебельной части района казино, ночные клубы, бордели, парки аттракционов и театры работали исключительно по лицензии и примерно платили налоги.

С сомнением глянув на Сальваторе, Ингрид поинтересовалась:

– А меня в этот твой «Нефритиум» пустят?

– Со мной – пустят.

Клуб был большой, и народу на танцполе толпилось полно. Брэтали сказал, что собираются здесь одни маби.

Диджей выдавал танцевальный ритм, щедро разбавленный гитарными и джитарэксовыми сэмплами. Получалась сумасшедшая индустриальная смесь. Сквозь музыку послышалось:

– Привет, Сальваторе! Молодец, что пришёл сегодня.

Трудно было разглядеть, кто говорит – глаза не успели привыкнуть к неоновым вспышкам.

– Он у нас теперь знаменитость! – подхватил другой голос.

– К чёрту знаменитость! – крикнул Брэтали.

– А зачем человека с собой приволок?