Игрушечный мир. Отдохнем по-взрослому - Владимир Тимофеев Страница 37

Бар в этот час был практически пуст. Впрочем, оно и понятно, весь народ сейчас в ресторане, ужин небось поглощает, а сюда лишь через часик-другой подтянется, к ночи поближе. Вот тогда-то и закипит здесь жизнь. Настоящая. А пока… Пока я смог разглядеть только одного посетителя – того самого бритоголового Петруху с Уралии, который давеча сцепился с паном Костенко.

Обладатель бычьей шеи и толстенной золотой цепи в гордом одиночестве восседал за одним из столов, уныло разглядывая десяток пузатых бокалов, выстроившихся перед ним на столешнице. Девять посудин были пусты, и лишь в самой крайней что-то еще плескалось. На самом донышке.

– Здорово, Петро, – поздоровался я, присаживаясь рядом. – Семёныча-то куда подевал?

– А, Андрюха, – отозвался Пётр, приподнимая недопитый бокал. Качнув рукой, будто взбалтывая посудину, он опрокинул в рот остатки горячительной жидкости, а затем, окинув мутным взором опустевшую емкость, посмотрел на меня:

– Слабоват оказался Семёныч. Сбежал, блин. По соточке с ним всего-то и накатили.

Сказал и вновь принялся разглядывать бокалы.

– Слушай, Петь. Ты тут случайно камушек на полу не находил? – поинтересовался я, демонстрируя пальцами размеры пропажи. – Маленький такой. Серый.

– Камушек? – удивился Пётр. – Неа. Не находил. Хотя…

Повернув голову к барной стойке, он неловко взмахнул рукой, подзывая официантку:

– Риммуль! Повтори-ка нам еще пару дринков.

Общепитовская дива подошла к нам секунд через десять. Цокая высокими шпильками по плиточному покрытию пола, держа в руках небольшой круглый поднос с одиноким бокалом. Вид у нее при этом был весьма и весьма недовольный. «М-да, странно. Вроде бы, наоборот, радоваться должна, что выгодный клиент подвернулся». Сняв с подноса бокал, она поставила его на стол, затем развернулась в мою сторону и как ни в чем ни бывало произнесла:

– Good evening! Would you like to order anything? [3]

Ее и впрямь звали Римма – по крайней мере, это имя было обозначено на бейджике, прикрепенном к форменной блузке. А еще она была красива. На самом деле красива, хотя, конечно, и не совсем в моем вкусе. И, кстати, никакого недовольства на ее лице уже не наблюдалось. Только лучезарная улыбка и ничего больше.

– Ноу ордер, спасибо.

Поняв, что заказа не будет, девушка кивнула и уже было собралась удалиться, но ее неожиданно остановил Пётр:

– Риммуль. Джаст э момент. Дело у нас тут одно. Ван мэттэ.

Римма слегка поморщилась, но всё же обернулась к клиенту. А тот, довольно ощерившись, продолжил:

– Это дзис из май френд. Андрюха его звать, хиз нэйм у него такое. И он тут это… лост кое-чего.

– Lost? [4]– удивилась официантка.

– Ю си, айв лост хиа ван тсинг, – пояснил я.

– What’s the thing? [5]– поинтересовалась она.

– А литл стоун. Литл грей стоун. Итс э май талисман.

– Talisman? Such as rabbit foot? [6]– уточнила красотка из бара.

– Ага. Йес. Только не лапка, а камень. Литл грей стоун. Дид ю хиа носинг фаунд?

Девушка покачала головой. С видимым сожалением.

– I’m sorry. Nothing, – однако тут же встрепенулась, предложив. – But if you like I can ask the bartender [7].

– Да нет, спасибо. Не надо спрашивать, лучше я сам поищу. Лук фор ит майселф.

– O’key, – согласилась Римма, прижав руки к груди. – I’m sorry. I can’t help you [8].

Очень, к слову, потешно это у нее получилось, поскольку к груди (между прочим, весьма аппетитной) она их прижала вместе с подносом. Проследив за моим взглядом, девушка немного смутилась. Впрочем, смущение ей шло. По крайней мере, она больше не казалась мне холодной красавицей, дежурно улыбающейся каждому встречному, возжелавшему заглянуть в гостиничный бар.

– I’m really sorry [9], – повторила она. Потом развернулась и, бросив уничижительный взгляд на Петра, гордо прошествовала к барной стойке. Походка у нее, кстати, оказалась замечательная, в том плане, что так соблазнительно раскачивать бедрами сумела бы далеко не каждая. Тут ведь, сами понимаете, важна не только внешняя красота, тут ведь еще и чувствовать надо. Как подать себя, как правильно впечатление произвести, как… «М-да. С такой походкой ей бы на подиум выходить, а не в баре работать».

Как выяснилось, подобная мысль посетила не только меня. Петруха, оказывается, это тоже отметил.

– Эх! Хороша девка! – пробормотал он, когда красавица уже скрылась за стойкой. – Блин, рождаются же такие.

– Хороша Маша, да не наша, – охолонил я его, мысленно усмехаясь.

– Еще не вечер, – многозначительно подмигнул мне Пётр. – Посмотрим. Авось и сладится.