Чистилище. Амазонки Янычара - Дмитрий Янковский Страница 37

Вдоль позвоночника холодной змейкой потек пот. Вдох-выдох. Инге все же удалось восстановить контроль над эмоциями и телом. Она сменила магазин в автомате и выбралась из подвала. По щеке ее текла струйка крови.

Дальше нужно было выбрать, куда бежать. Насколько Инга поняла при наблюдении с высотки, группа Шамиля, разделившись, начала подходить к зданию с трех сторон. С юга теперь подходить стало некому, значит, остались два экипажа – западный и восточный. От многоэтажек до восточной окраины расстояние было меньше, значит, теоретически восточный экипаж мог добраться до цели быстрее. Но в него входил Шамиль, Инга успела это заметить, и это нельзя было не учитывать. Женщина, зная предводителя преследователей, предполагала, что ни в какой ситуации он не станет собственными руками толкать тележку. Не потому даже, что ему трудно, и не из-за поврежденной руки. Просто работать наравне с другими было ему не по рангу, и это у него уже в рефлексах, он об этом даже не думает. А вот Инга подумала, и решила, что, несмотря на более короткое расстояние, первым к высотке выйдет западный экипаж, потому что там тележку толкают двое и не стесняются прилагать усилия.

Была и еще одна причина рвануть на запад – в восточном экипаже находился Шамиль. У Инги не было иллюзий, что она сможет его победить, даже с учетом, что у него, после падения с тележки сильно повреждена рука, как утверждал Лис. Значит, столкновение с главарем необходимо было отложить на самый последний момент.

Утерев рукавом кровь на щеке, Инга поспешила обратно к высотке, чтобы встретить противников на улице, подходящей к микрорайону с запада. Но она не рассчитала собственных сил – солнце палило все жарче, нервное напряжение сказывалось, особенно на дыхании, автомат казался тяжелее, чем на рассвете, а боекомплект, болтающийся на поясе, бил по ногам. В результате, когда Инга выбралась к намеченному сверху кварталу, обливаясь потом и запыхавшись, двое парней с пулеметной тележкой уже находились в непосредственной близости от высотки.

Инга в сердцах чуть не шарахнула прикладом автомата по бетонной стене, едва удержавшись от этого бессмысленного выражения эмоций. Она не успевала отсечь экипаж. Не успевала. Ей оставалось лишь попробовать, пока они не скрылись в зарослях деревьев, окружавших дом, накрыть группу огнем с дальней дистанции, метров с трехсот. Но на такой дистанции пулемет, безусловно, имел весомое преимущество перед автоматом. Так что рассчитывать на победу одной неопытной женщине против двоих подготовленных бойцов особо не приходилось. К тому же, некогда обычный придомовой палисадник за тридцать лет превратился в густой плотный лесок из кленов, рябин и кустов акации. До него парням было рукой подать, а там они так могут замаскироваться, что и думать нечего с ними тягаться, находясь на открытой улице.

Но дать им проникнуть в здание было еще хуже. Они тогда не только доберутся до верхних этажей, со всеми вытекающими последствиями, но и займут оборонительную позицию, вместо того чтобы штурмовать дом. Тогда выбить их оттуда или помешать забраться наверх вообще не получится. А это крах всего плана.

Несколько драгоценных секунд Инга потратила на раздумья – стрелять, привлекая к себе внимание, или попробовать предпринять что-то другое. Результатом первого варианта могла быть лишь гибель Инги. В лучшем случае она сможет подстрелить одного из парней. Тогда, после ее смерти, преследователей останется трое, включая Шамиля, а это слишком много. Этих сил им с лихвой хватит, чтобы найти, а затем перебить ребят. И Дарью. Этого Инга допустить не могла. Ее сейчас не собственная гибель пугала, а лишь, что, погибнув, она не сможет завершить возложенную на себя миссию.

Она снова вспомнила Янычара. Тогда ведь он всех их спас, всех детишек их детского дома, застрявших в поселке сразу после всеобщего заражения. Он мог просто уйти. Один. Наверняка у него была мысль так поступить. Но вместо того он, рискуя жизнью, вступив в рукопашную схватку с мутантами ночью, добрался до бункера и вызвал подмогу. Почему он так поступил? Грубый, эгоистичный, по сути, мужчина, убивший на своем веку много людей. Ответ Инга знала. В Янычаре тогда сработал именно мужской, а не какой-то другой инстинкт. Именно его брутальность, сугубо мужской взгляд на мир спас их всех тогда. Потому что восьмилетняя девочка, из подруг Инги, подверглась сексуальному насилию со стороны одного из бандитов, занявших поселок Удача. Мужское начало Янычара не смогло оставить это без адекватного ответа. И он, в одиночку, по сути, бросил бандитам вызов. Хорошо вооруженным, оснащенным тяжелой техникой, неплохо мотивированным. Чем бы схватка кончилась, можно и не думать, но Янычар тогда не стал переть в лоб. Он не стал дожидаться бандитов, а рванул ночью, через лес, к бункеру. Потрепали его мутанты изрядно, он добрался почти без сознания и рассказать смог только о бандитах в Удаче и о детях. Поселок Удача накрыли огнем из «Тюльпанов» минами с ядерными зарядами, детей, включая Ингу, спасли. И вот теперь, вспоминая дни своего детства и тогдашний подвиг Янычара, она четко осознала две противоречивые вещи, которые тогда привели к успеху. Мотивация на инстинкте и, несмотря на него, уход от лобовых действий в сторону неожиданной для противника развязки.

Все так же. Только Ингой двигал другой инстинкт – женский. Но он мотивировал ее не слабее.

Парни с тележкой еще не добрались до разросшегося палисадника, а женщина уже оценила, что некоторые деревья там вымахали выше пятого этажа. Противник же по лестнице быстро подняться не сможет, так как, не зная расстановки сил, вынужден будет осматривать все помещения подряд на предмет зачистки. Иначе останется враг в тылу и может наделать бед. За это время, Инга была уверена, если подсуетиться, если отбросить все страхи, можно опередить ворвавшихся в подъезд парней и оказаться пятью этажами выше них, чтобы встретить их в оборонительной позиции, огнем сверху.

Возможность опередить бойцов Шамиля могла показаться немыслимой, невероятной, но женщина, не раздумывая больше ни мига, рванула вперед, к высотке. Ее еще могли заметить, поэтому она держалась ближе к стенам домов, местами проламываясь через заросли акации и огибая массивные клены. Одежда, рассеченная на бегу розгами ветвей быстро превратилась в лохмотья, но Ингу это уже не интересовало нисколько. Она, как самурай, идущий на последнюю битву, была уже выше мыслей об установленных людьми правилах. Она просто мчалась вперед, как ветер, не думая ни о чем, всю себя не просто вложив в движение, а превратив себя в саму идею движения. Ей уже не мешал ни автомат, ни запасные магазины на поясе. Она и человеком себя не ощущала более, а лишь белой стрелкой на черном фоне, стремящейся, как в детской задачке, соединить собой пункт «А» с пунктом «Б».

Пунктом «Б» для нее был старый дуб, возрастом, наверное, лет сорок. Его посадили для красоты и тени лет за десять до заражения перед окнами в палисаднике. Кого-то он радовал в свое время летней косматой тенью, осенними желтыми листьями, а в предновогодние темные ночи расчерчивал окна промерзшими ветвями, облепленными снегом, от которых домашний уют и тепло казались еще ярче прежнего. Но сейчас он должен был сыграть роль, никак не связанную с эстетикой, но тем не менее, возможно, самую важную роль в его долгой неспешной жизни.