Жестокие звезды - Константин Кривцун Страница 37

А на меня снова нахлынули невеселые мысли.

Ни за что бы не поверил еще год или два назад, что окажусь в тюрьме. Когда мамы не стало, когда меня не приняли в техникум, я думал, что это конец, – и вот на тебе!

– Не спать, я сказал! – снова орет надсмотрщик.

– Пошел ты, – процедил я. Он сделал вид, что не услышал.

Какая ему разница, сплю я или нет? Чем это ему мешает?

За окном все так же безразлично пульсировал океан, клубилась облачная вата и плясали в воздушных потоках едва различимые чайки. Скоро берег.

На горизонте действительно появилась темная полоса. Она росла, дополнялась деталями. Стали видны кряжистые горы, неровный обрывистый берег, кроны деревьев на опушке леса.

Между тем небо начало темнеть. Вскоре появились крупные звезды. В море всегда так – ночь наступает быстро. Еще несколько минут назад очертания предметов были четкими – и вдруг понимаешь, что уже не можешь различить ничего.

Транспорт заложил лихой вираж. Мы чуть не попадали с жестких сидений – пилоту явно было наплевать на тех, кого он везет. Пару секунд спустя наш летательный аппарат ухнул вниз, прошел по наклонной еще несколько мгновений – и снова ухнул.

Включились гравикомпенсаторы, машину ласково приняла причальная станция острова.

Внезапно я понял, что напомнило мне это приземление в полутьме. Почти так же отец Наташи высаживался на Полушку. В тот последний раз, когда мы видели его.

Солдаты стали выталкивать заключенных наружу. А мне снова вспомнилась Наташа. Дура. Слава богу, что никогда больше с ней не встречусь…

Спрыгнув на потрескавшийся бетон стартовой площадки, я слегка подвернул ногу. Увидев, что со мной не все в порядке, Кед присел рядом.

– Ты че, друг? Давай, вставай! – Здоровяк ухватил меня под локоть и резко поднял.

– С-спасибо! – промямлил я.

Чего он со мной так возится? Здесь ведь каждый сам за себя! Я снова взглянул на огромного Кеда, и мне на секунду почудилось, что я уже где-то видел этого человека.

– Вперед! Оформляться! – скомандовал старший надзиратель и занял место во главе нашего отряда.

Транспорт, на котором мы прибыли сюда, был большим. В нем имелось несколько отсеков для заключенных. Теперь охранники собирали всех прибывших в одну кучу. Как только возникло некое подобие построения, мы двинулись к низкому серому зданию на краю площадки.

Нога побаливала. Идти было тяжело.

– Ты не дрейфь, малец! – нагнал меня Кед. – Коли чего – будем вместе прорываться. Я же тут тоже порядков не знаю.

Бугай подмигнул и отстал. Угрюмые заключенные вокруг меня безмолвствовали. Кто худой, кто толстый, кто-то подвергся необратимым генетическим изменениям – идет, странно подпрыгивая, будто колени у него гнутся не в ту сторону.

Среди угрюмых фигур мелькнули несколько женщин. Одна совсем молодая, почти ребенок. Даже младше меня, наверное.

Эх. Какие разные – а теперь все одно и то же. Ничто.

Регистратура встретила нас зевом аппарата для считывания антропометрических параметров. Заходили по одному. Выходили угрюмые и злые, переодетые в спецовки и с сумкой через плечо.

Я прошел в проем считывателя примерно в середине очереди. Механический голос попросил раздеться догола, меня просканировали, на тело плеснули обеззараживающей жидкостью, а затем двое в масках оперативно запечатали мне в шею какой-то датчик. Слава богу, что под местным наркозом.

На выходе из кабинки я натянул мешковатый комбинезон, обулся, подхватил сумку и так же, как и предыдущие заключенные, хмуро покинул тесное помещение.

После санитарной обработки всех построили в шеренги и заставили ждать. Вскоре перед строем показался невысокий тучный мужчина в военной форме и с маленьким гравистрелом в руке.

– Здравствуйте, новички! – чересчур радостно объявил толстяк. – Я начальник тюрьмы, и теперь вы будете жить здесь по моим законам.

Ничего хорошего слова начальника не несли. Представляю, какие у него тут законы.

– Не бойтесь, – поднял руку говорящий и прокашлялся. – Мои законы не сильно отличаются от Устава ЗЕФ. Тот, кто трудится, – тот ест и имеет крышу над головой. Я гуманен. Я понимаю, что не от хорошей жизни вы попали сюда.

Не верил я этим бегающим глазкам. Было бы, по меньшей мере, странно ожидать гуманности от начальника тюрьмы…

– Понимаю и предлагаю вам выбор, – продолжал между тем толстяк. – Вы можете уйти в леса, на свободу. Или можете остаться работать на меня. Говорю сразу – в лесах опасно, к тому же там придется самостоятельно добывать пищу. Правда, еще вы можете торговать со мной. На острове есть кое-что ценное, но здоровье эта штука немного портит. Ну, а если останетесь на станции, то получите еду и одежду бесплатно. Если захотите – будете учиться. Да и в ядовитых спорах рыться вас не заставят. От вас тут требуется только работать. Копать, сажать растения, искать и чинить старые машины…

Я прикинул все «за» и «против». Свобода или рабство? Пускай настоящей свободы на острове все равно не будет, но мне как-то не улыбалось пахать на этого разжиревшего придурка. Пусть не пугает нас ядовитыми спорами! Я сам определяю собственную судьбу.

– Не буду торопить вас. Если захотите – возвращайтесь сюда в любое время, вас проверят и впустят. Ну, кто надумал оставаться уже сейчас – прошу пройти и встать вот сюда, – толстяк указал на светлую кляксу на асфальте.

Я повертел головой. Желающих батрачить на начальника тюрьмы, как и ожидалось, нашлось немного. Вышли в основном совсем молодые или, наоборот, старики – процентов десять от общего числа.

Тут же в сторону отделившихся посыпалась брань, кто-то даже кинул в них неизвестно где подобранный камень.

– Выбор сделан! – проорал нам начальник тюрьмы. – Новые работники сейчас пройдут проверку, а вы выметайтесь с территории! И хватит трепаться!

Для пущей убедительности толстяк пальнул из гравистрела в толпу. Нескольких человек гравитационная волна разметала в стороны. С земли смогли подняться не все.

– Молчать!!! – гаркнул старший надзиратель, и от его зычного голоса паника, так и не успевшая толком начаться, тут же погасла.

Люди шли к воротам молча. Каждый в душе сомневался в правильности своего выбора. Сомневался и я. Но менять решение был не намерен.

Перед воротами образовалась пустота – заключенные передо мной проворно ушли во тьму, а те, кто шел позади, наоборот, еще не подтянулись. Да мне не очень-то и хотелось идти вместе со всеми.

– Иди! – скомандовал дежуривший у ворот солдат, недвусмысленно замахиваясь гравистрелом.

Я вздохнул и подчинился.

Над островом раскинула крылья ночь. Немного боязно было выходить через разверзшиеся, словно пасть огромного монстра, створки ворот и покидать освещенный прожекторами участок. Дорога уходила вниз и терялась во тьме. Где-то там, у подножия холма, начинался лес. Я слышал шелест ветвей и видел отблески света на мокрых листьях.