Нейрокошмар - Мик Фаррен Страница 37

Любимым словом А. А. Катто стало «измена». Она вставляла его в каждое предложение. Сформировала особую группу безопасности для расследования и выявления подрывников, пораженцев, а особенно тех, кто ответственен за выход из строя штатных хранителей. Все в Квахале дрожали за свою жизнь более, чем когда-либо. И даже у группы безопасности были причины бояться. Чуть только А. А. Катто казалось, что они не достаточно быстро исполняют ее приказы, как она казнила каждого десятого. Чтобы выжить, им приходилось находить все больше новых «изменников».

С каждым днем число казнимых росло, и смерти перестали считать. Нэнси начала понимать, что если эта ненормальная ситуация продлится и убитый персонал не заменят кем-то, то управление во всей стратегической штаб-квартире Квахала серьезно нарушится. Уже сейчас военный совет укомплектовали только костяком операторов.

Но Нэнси предпочитала не напоминать об этом. Она вообще старалась казаться как можно более скромной. В идеале ей хотелось бы находиться от А. А. Катто как можно дальше, но та ни за что бы не позволила. Она требовала постоянного присутствия Нэнси и ее поддержки.

Копии Пресли повезло больше. А. А. Катто, казалось, совсем забыла о нем. Со своей стороны, он делал все возможное, чтобы держаться от нее подальше. Ему удавалось ускользнуть и от А. А. Катто, и от охраны. Только однажды Нэнси увидела, как Пресли осторожно крадется по коридору, случайно бросив взгляд в его сторону.

Самым ужасным для Нэнси оказалось то, что А. А. Катто настаивала на том, чтобы Нэнси присутствовала вместе с ней на казнях. А. А. Катто увлекалась казнями и проводила много времени в большой комнате бункера, которую превратили в омерзительную пыточную.

Весь день черные базальтовые стены отзывались эхом подкованных сапог, автоматными очередями и воплями и стонами жертв.

Чтобы с комфортом наблюдать за пытками, А. А. Катто велела соорудить в одном из углов комнаты пластиковый помост. На помосте разложили мягкие подушки, в коробках находились охлажденные напитки и наркотики. Здесь также располагался видео-экран, передающий картинку из командного пункта, так что А. А. Катто могла наслаждаться казнями и непосредственно руководить сражениями.

Однако Нэнси вскоре заметила, что А. А. Катто скорее поглощена тем, что происходит внизу, перед пластиковым помостом, чем завоевательной войной.

Во время длительных церемоний казни Нэнси старалась изо всех сил сохранять в высшей степени невозмутимое выражение: и когда в очередной раз в комнату загонялась шестерка пленников, и когда раздавались выстрелы, и когда трупы небрежно вытаскивались прочь. Она знала: А. А. Катто полагает, что Нэнси наслаждается зрелищем казни, и потому Нэнси смотрела перед собой, не встречаясь глазами со своей госпожой, не давая ей возможности заподозрить, что «супругу» и наперсницу убийства возмущают – палец над спусковым крючком ярости А. А. Катто держался на волоске.

Все было бы еще не так плохо, если бы жертв просто расстреливали: они бились в конвульсиях и истекали кровью. Но это А. А. Катто быстро наскучило. Она выдумала более изощренные и мучительные методы умерщвления, которые ее развлекали.

Одну группу казнимых подвесили за горло на крюки для мяса. Другую забили плетьми. Третью захлестали до смерти стальными прутьями.

В изощренных способах казни нашелся один момент, который поставил под сомнение их практичность: они занимали слишком много времени. Количество приводимых охраной пленников и смерть, осуществляемая руками А. А. Катто, вынуждали довольствоваться расстрелом как стандартной формой казни. Да, отдельные методы могли предложить короткую экзотическую интерлюдию, но зато тормозили всю систему.

А. А. Катто наблюдала за казнями с выражением ленивой сосредоточенности. В ее серовато» белых пальцах покачивалась тонкая черная сигара. Нэнси обратила внимание на то, что ее руки дрожат. А. А. Катто носила вышедшую из моды белую униформу с золотыми эполетами и множество украшении собственного дизайна.

Она лежала в нагромождении черных шелковых подушек. Под ее локтем находился небольшой столик, на котором стоял рейнвейн в ведерке со льдом, невысокий стеклянный бокал и маленькое блюдце с драгоценными камнями. Время от времени она брала горсть камней и перебирала их пальцами.

Ее голос превратился в визг, поток мыслей в сознании стал напряженным и дерганным. Слова наскакивали друг на друга, пока не слились в неразборчивое бормотание, которое резко прерывалось долгими паузами. Мысли беспорядочно скакали с предмета на предмет. Ее пленные слушатели внимали с тревожным вниманием, отчаянно пытаясь найти верные ответы.

Наблюдая за казнью одного из своих фаворитов, ее стойкого последователя, А. А. Катто заметила, что очень печально видеть так много последователей, предавших ее в трудное время.

– Мы спрашиваем себя, где мы могли ошибиться.

Нэнси почувствовала, что сейчас ей следует утешить А. А. Катто.

– Я уверена, что это не твоя вина, моя дорогая.

А. А. Катто с торжественностью смотрела, как расстреляли еще одну шестерку.

– Мы были их лидером, их вождем. Ради них мы совершили величайшие в истории завоевания. Как они могли отвернуться от нас?

Нэнси рискнула предположить.

– Может быть, в программу закралась ничтожная ошибка. Она и вызвала проблему.

Предположение оказалось неверным. Программу создавала сама А. А. Катто, и никто, кроме нее самой, не имел права критиковать ее саму и ее работу. А. А. Катто повернула голову и окинула Нэнси ледяным взглядом.

– В программе не могло быть ошибки. Нэнси прикрылась личиной полной тупицы.

– О, конечно, не могло быть, моя дорогая. Я же понятия не имею о таких вещах.

А. А. Катто повысила тон.

– В программе не могло быть никакой ошибки. Каждый элемент программы был верен.

– Ну конечно, моя дорогая, это я так, болтаю. Ты же знаешь, как я болтлива.

– Такие разговоры и ведут к предательству. Это может перейти в…

Что-то отвлекло внимание А. А. Катто. Группа палачей приготовила для нее новое зрелище. Они медленно клали груз, плиту за плитой, на грудь лысого человека, привязанного к полу. Это был один из советников военного кабинета. Когда он начал кричать, А. А. Катто взволнованно обвела кончиком языка губы и провела рукой вверх-вниз по внутренней поверхности бедра. Нэнси поняла, что о ней на время забыли.

Советник умирал долго. Когда он, в конце концов, перестал кричать, А. А. Катто откинулась на подушки с удовлетворенным вздохом. Уже очень давно Нэнси не видела, чтобы та расслаблялась. А. А. Катто задумчиво уставилась в потолок.

– Мы думаем, что нам бы понравилось, если бы нас вспоминали как Катто Великую.

Нэнси мягко улыбнулась.

– Звучит впечатляюще, моя дорогая.

– Мы думаем, что это соответствует нашим великим достижениям.