"Шарашка" попаданцев. Опередить Гитлера! - Андрей Ходов Страница 37

— Ну почему же сразу «сдать без боя»? Просто западные области Белоруссии и Украины в этом случае становятся стратегическим предпольем. Часть войск мы там оставляем, чтобы максимально замедлить продвижение противника, дабы ему жизнь медом не казалась. Но драться там следует не по всему фронту, а удерживать ключевые точки, ломать противнику логистику. Когда ударные части врага уйдут вперед, можно будет наносить контрудары по дивизиям второго эшелона. Понятно, что предназначенные для выполнения этой задачи войска должны иметь солидный запас боеприпасов, горючего и прочего. При исчерпании же возможностей к сопротивлению… ну, не знаю, прорваться к своим им вряд ли удастся. Уцелевшие могут отойти в лесные массивы, где есть таковые, перейти к партизанской войне.

— Как у вас все просто получается! А куда они денут раненых? Где они возьмут там продовольствие, боеприпасы? Скажите прямо — мы обрекаем наших людей на верную смерть!

— Вы правы, товарищ Сталин. Что тут вилять — это смертники. Хочется только заметить, что смертниками в нашем варианте истории были практически все. Очень немногие из тех, кто вступил в бой 22 июня, дожили до победы.

И еще, разговор-то был о том, как оттянуть начало войны. Очень возможно, что, узнав о наших действиях, Гитлер просто не решится напасть. Его штабам придется разрабатывать новые планы, а это потребует времени. И вообще вся их концепция начала войны затрещит по всем швам. Пару месяцев потеряют, а там уже и осень маячить начнет. А они знают, что у нас за осень и что за зима. Глядишь, перенесут вторжение на следующий год.

— Но гарантий, что нападение этим летом не состоится, вы не даете?

— Не даю, товарищ Сталин. Могут и успеть поменять свои планы. Но тогда, по моему мнению, основной удар противник нанесет на южном направлении. Будут прорываться к нашей кавказской нефти.

— А как, по вашему мнению, мы должны строить свои взаимоотношения с фашистской Германией в течение этих трех месяцев?

— Думаю, что без особых изменений. В смысле, начинать у нас пропагандистскую кампанию в духе «какие они гады» пока не стоит. Прерывать взаимные поставки тоже. Поставки сырой нефти, возможно, следует увеличить. Попросите у них еще один кредит в подтверждение «добрых намерений». Но зубы тоже следует показать, пусть и без широкого освещения в прессе. В смысле, войска следует ориентировать правильно, мол, договор договором, а порох следует держать сухим. В случае провокаций на границе немедленно открывать огонь. Самолеты-разведчики сбивать без разговоров. А лучше на них вообще охоту организовать. Что нам теперь стесняться: «спровоцируем», «не спровоцируем»? Для себя они уже все решили. Передумают только в том случае, если почувствуют, что могут крепко получить по зубам.

— Мы обдумаем ваши предложения. — Сталин поднялся, явно собираясь уйти.

«Обдумают „они“, — проворчал про себя Николай Иванович, — ежу понятно, что он уже все давно решил, а вероятнее всего, и действовать начал. А разговор со мной был нужен для подтверждения. А вот сейчас проверим…»

— Товарищ Сталин, у меня к вам есть просьба.

— Да? Какая же? — Вождь остановился.

— Можно мне читать свежие газеты? Хотя бы наши, советские, но лучше и зарубежные, что выходят на английском языке. Английский язык я неплохо знаю. Хочется быть в курсе того, что в стране и мире происходит.

Сталин на секунду задумался, потом улыбнулся и кивнул:

— Хорошо, я отдам такое распоряжение. Считаю, что это будет полезно.

«Что и требовалось доказать, — подумал Николай Иванович, проводив Сталина взглядом. — Мои советы явно попали в струю, в мэйнстрим, так сказать. Вождь явно доволен, вот и расщедрился. И что-то он быстро сегодня. Весь разговор на полчаса: прибежал, пара вопросов, выслушал ответы, убежал. Следует понимать, некое важное совещание сегодня намечается. Будет всем ценные указания раздавать и проблемами озадачивать. Это он умеет, забегают, как наскипидаренные. Оно и правильно, времени осталось всего ничего».

Николай Иванович кряхтя поднялся с кровати, прошелся по комнате, разминая ноги. Бросил взгляд на настенные часы. До обеда оставалась еще минут двадцать. Было ясно, что настырный капитан со своим вопросником появится только после оного. Почитать было нечего, других развлечений тоже не просматривалось. Николай Иванович посмотрел на стол. На столе лежал карандаш и пара чистых листов бумаги. Видно, их Иосиф Виссарионович оставил, наверно, принес на всякий случай, но не понадобились. Ответственный капитан бумаг ни разу не оставлял, все до листика в портфель собирал, они у него сплошь нумерованные.

Николай Иванович присел за стол. «Может, что-то полезное сделать?» Он положил лист перед собой и написал заголовок: «Оптический квантовый генератор (лазер)». Потом нарисовал схему и стрелочками обозначил ее элементы: оптический усилитель, оптический резонатор, система накачки. Кратко описал принцип работы, основные типы лазеров, уникальные свойства лазерного луча. Потом перечислил все известные ему рабочие среды. Даже генерируемые наиболее употребительными лазерами длины волн указал, пусть и примерно, но с достаточной точностью. Начал перечислять основные области применения, но тут принесли обед. Николай Иванович перевернул лист текстом вниз и принялся за еду. Когда забрали посуду, снова вернулся к записям. Но закончить работу опять не удалось. В комнату вошел знакомый капитан и устроил скандал. Налетел коршуном, схватил листы и начал трясти ими перед его носом. Мол, вопиющее нарушении режима секретности. Объяснениям не внял, даже заверения, что при «посторонних» листы были перевернуты, его не слишком удовлетворили. Только при сообщении, кто именно оставил тут бумагу и карандаш, накал страстей немного спал. Пришлось все переписывать и перерисовывать на «правильную» бумагу. Черновик капитан тут же сжег в умывальнике, а пепел смыл.

— И это вместо спасибо? — попенял Николай Иванович, когда инцидент был исчерпан. — Я тут, можно сказать, Нобелевскую премию стране обеспечил…

— Порядок есть порядок, — сообщил капитан. — А это стоит Нобелевской премии? — Он начал просматривать записи.

— В нашей истории выдали. Премию эту, если не вру, поделили наши Басов с Прохоровым и какой-то там американец.

— Видимо, ценный прибор?

— Да, полезная штука. И в научных исследованиях, и в промышленности, и в военном деле.

— А как именно применяют его в военном деле?

— Дальномеры, системы наведения и целеуказания, оптические локаторы.

— Освоить сможем быстро?

Николай Иванович покачал головой:

— Сомневаюсь. Сами излучатели, пусть маломощные, изготовить, видимо, можно. Но сделать на их основе реальную боевую технику… С существующей элементной базой… Нет, лет через пятнадцать, если постараться.

— Жаль, — сник капитан. — Но все равно спасибо. — Он сложил листы в папку и посмотрел на Николая Ивановича.

— Хорошо, отложим пока эти самые лазеры и займемся более насущными вещами. Меня попросили более подробно поговорить с вами о недостатках в организации Красной Армии. Вы уже отчасти осветили этот вопрос, когда речь шла структуре танковых дивизий, корпусов и необходимости создания воздушных армий. А как обстоит дело в целом?