Зловещее проклятие - Виталий Гладкий Страница 37

Рядом с ее спальней находилась комната повара. Но за него она была спокойна: толстяк спал, как младенец, утром его не могли добудиться.

По коридору налево, через две двери от спальни княгини, была комната ее сына, – он неделю назад выписался из больницы.

Князь был еще слаб, на ногах держался нетвердо, ходил прямо, как истукан, чтобы не потревожить рану, – сырая, затяжная весна мало способствовала выздоровлению.

Правда, “лекарства”, которые он принимал, вызывали у доктора скептическую улыбку – батарея пустых бутылок из-под спиртного встречала местного эскулапа всякий раз, когда тот приходил навестить молодого князя.

Но запретить возлияния, доктор даже не пытался – Сасс-Тисовский имел чересчур горячий нрав и всего лишь малую толику ума.

В конечном итоге доктора это обстоятельство волновало мало – его услуги оплачивались щедро. А кто спешит перекрыть кран струи изобилия?

Горничная приложила ухо к двери.

В спальне княгини стояла такая мертвая тишина, что, казалось, от стука Софкиного сердца загудели, как бубны, вычурные резные филенки.

Софка в испуге отскочила, прижалась к стене.

Стояла она долго в полной неподвижности, стараясь унять волнение. Немного успокоившись, прошла к следующей двери, которая вела в смежную со спальней княгини комнату.

Она была нежилая и некогда служила спальней усопшего князя, мужа Сасс-Тисовской.

От этой комнаты у Софки был запасной ключ; о его существовании Сасс-Тисовская не знала. Им горничная и воспользовалась.

С некоторых пор Софка заметила, что княгиня стала навещать комнату покойного мужа (обе спальни были соединены дверью).

Любопытной Софке долго не удавалось подсмотреть, что там делает ее хозяйка. И все же однажды замочная скважина приоткрыла ей и эту тайну княгини: в спальне князя находился небольшой тайник.

Открывался он при помощи тщательно замаскированной кнопки, и Софка, чтобы найти ее, потратила уйму времени.

Когда, наконец, это случилось, она ахнула: в тайнике лежал перстень с бриллиантом! Тот самый!

Уже в своей комнатушке Софка долго смотрела в зеркало, даже похлопала себя по щеке – не рехнулась ли?

Ведь она могла поклясться, что этот перстень видела всего лишь полчаса назад на пальце княгини!

(Теперь Сасс-Тисовская держала свои драгоценности при себе, снимая только на ночь; видимо, не доверяла сыну. Он стал подозрительно часто околачиваться возле шкафа, особенно в ее отсутствие, о чем доложила ей Софка.)

И это была загадка, над которой горничная безуспешно ломала голову каждый день.

О своем открытии она не рассказала Капитону – что-то ее сдерживало.

Что именно – Софка просто не отдавала себе в этом отчета. Возможно, она хотела внести и свою лепту в благополучие их будущей семьи.

То, что задумка Капитона была мерзостью, преступлением, Софке в голову не приходило.

Даже наоборот.

Со злой радостью наблюдая за событиями в Гловске, за тем, как присмирели господа и как они дают деру, Софка твердила себе: “Кончилось ваше времечко! Попили кровушки. Теперь все будет нашим… И перстень с бриллиантом…”

Софка считала, что имеет на него прав больше, чем кто-либо из дворни…

В спальне покойного князя Софка долго не задержалась. Она открыла тайник, забрала перстень и, потихоньку замкнув дверь, возвратилась в свою спальню, чуть дыша от нервного перенапряжения.

Долго думала, где спрятать перстень.

Наконец нашлась: распустила свои пышные, густые волосы, замотала перстень в тряпицу и вплела его в толстую косу.

Затем стала собирать вещи – в темноте, на ощупь; Капитон обещал зайти за ней, как все свершит. И на все четыре стороны, вдвоем…

Вдвоем ли?

Капитон копошился минут пять, пока вытолкнул ключ, торчавший в замочной скважине с обратной стороны двери. Он упал на голый пол спальни княгини с громким стуком.

“Ах, сука!” – помянул Капитон недобрым словом Софку, забывшую положить коврик возле двери, как он просил.

Но его страхи оказались напрасными – в особняке по-прежнему было тихо.

Капитон успокоился, и, осторожно вставив изготовленный Афанасием ключ в замочную скважину, медленно повернул его два раза против часовой стрелки…

С Афанасием пришлось повозиться.

Капитону о слесаре-барыге было известно гораздо больше, чем тот мог предположить.

Конечно же, Афанасий понял, для чего Капитону дубликаты ключей и где находятся замки, которые его заказчик хотел открыть.

И кто мог поручиться, что Афанасий не изготовит еще один комплект отмычек – уже для своих дружков, городских мазуриков? Никто.

А вот этого Капитон никак допустить не мог. Несмотря на молодость, он был очень предусмотрителен.

Капитон давно знал, что Афанасий делает на заказ воровские инструменты. Но только тем, кому доверял.

А в доверии у Афанасия были очень серьезные воры, не какая-нибудь мелкая шушера. Им обчистить ночью особняк Сасс-Тисовсой – раз плюнуть.

Он угадал – Афанасий и впрямь изготовил еще один комплект ключей. Это выяснилось после того, как слесарь-барыга упал без памяти от удара кастетом в висок.

Капитон, получая заказ, расщедрился и принес целую четверть хлебного вина, которую жадный до водки Афанасий сам и вылакал; юноша пил очень мало, только для виду.

Когда Афанасий опьянел, Капитон зашел сзади и ударил его кастетом по голове. С непривычки удар оказался слабым, но пьяному Афанасию и этого хватило, чтобы отключиться.

Долго обыскивать мастерскую не пришлось. Капитон нашел отмычки под верстаком. Они уже были аккуратно замотаны в тряпицу и перевязаны куском медной проволоки.

Знать, Афанасий уже ждал «клиента»…

Сволочь, какая сволочь! – ярился Капитон, привязывая Афанасия к верстаку. Вот и верь этим… деловым.

Предварительно опустошив сейф, в котором Афанасий хранил свои накопления, – их оказалось не так и много – Капитон облил помещение керосином, хранившимся в большой бидоне, и, стоя у порога, бросил на пол зажженную паклю.

Последнее, что он запомнил, когда закрывал дверь, были безумные глаза Афанасия, готовые выскочить из орбит. Он уже очнулся, но позвать на помощь не мог, так как юноша вставил ему в рот кляп.

Мастерская сгорела дотла. В этом Капитон постарался убедиться лично. Пожарная команда прибыла в тот момент, когда рухнула крыша мастерской.

Поэтому пожарные не стали торопиться разбирать огнедышащий завал. Со своего опыта они знали, что спасти уже ничего не удастся…