Тернистый путь к трону - Николай Ярыгин Страница 37

Отцу понравились и лен, и сам замок. Правда, проехать по селам не получилось, но Дарк этого и не планировал. Он обговорил с управляющим, что может уехать на некоторое время и прибыль тот должен класть в банк на его счет. Деньги на небольшой ремонт сыроварни Дарк дал, сразу достав из кошеля.

То, что находилось в подвале, привело Марка в полный восторг: золотая и серебряная посуда, драгоценности, которых уже осталось немного (остальные были раздарены Ашкену и Тубору), дорогое оружие и необработанные драгоценные камни. Все это аккуратно упаковали в кожаные мешки и уложили в телеги.

Перед тем как покинуть замок, Дарк выдал всем работникам и слугам по серебряной монете, а управляющему – золотую. Он не собирался уезжать уже завтра, но подготовиться к этому стоило заранее. Сейчас он отправится искать потомка старого разбойника, а потом займется Гравом Сикмором и его сыновьями – Кравом и Тибулом.

* * *

Отец Майлы Торвин Парман плакал. Злые слезы катились по его лицу, и он не вытирал их.

Это он во всем виноват, и больше никто, думал он, одновременно кляня свою безалаберность и самонадеянность. Еще отец говорил, что на чужих деньгах счастье не построишь. Он же забыл его наставления и, пожелав отхватить куш больше, влез в долги. И вот результат: завтра суд, и его лишат всего. Стряпчий откровенно сказал: чтобы не сесть в долговую тюрьму, отдать придется все.

Вот и переживал сейчас Торвин. Нет, не за себя он переживал, а за своих девчонок, Майлу и младшую Ровену. Ведь он клялся их умирающей матери, что девочки не будут ни в чем нуждаться и он все сделает, чтобы они были счастливы, но слова не сдержал. А ведь выигрыш казался стопроцентным, но кто мог предположить, что вблизи берегов появятся пираты, которых очень уж давно не было в этих краях.

Начиналось все просто и очень заманчиво. На островах метрополии появился новый напиток, назывался он «кафай» и очень быстро вошел в моду, особенно среди молодых лоботрясов, имеющих деньги, да и старикам он придавал силы и ясность мысли. Напиток шел на ура. Это был не набор трав, которые привыкли заваривать и пить, а плоды дерева, которые после обжарки и размельчения заваривали, клали по вкусу мед или сливки и пили.

Торвин сразу понял, что этот напиток вошел в моду надолго, если не навсегда, поэтому он снарядил два корабля в поход на острова за зернами кафая. Дело было в начале осени, впереди зима и сообщение с островами будет прервано до самой середины весны. Вот он и надумал закупить больше, чтобы торговать кафаем всю зиму, да и жадность обуяла. Денег не хватило, и он занял под большой процент и под залог своих лавок и дома, в надежде довольно быстро отбить на прибыли от кафая.

Все так и было бы, не повстречайся корабли купца на обратном пути с пиратами. Пираты обстреляли корабли купца из катапульт, а потом пошли на абордаж. Поняв, что отбиться от них не получится, Торвин попытался бежать на шлюпке с несколькими матросами. К счастью, у них это получилось, и через сутки Торвин стоял на берегу целый и невредимый, с огромным долгом и с полностью заложенным имуществом. Больше о кораблях и их экипажах никто ничего не слышал.

У республики не было военного флота, и зачастую купцы просто откупались от пиратов. Обычно на борт поднимались несколько человек и, выяснив, какой товар перевозится и кто его владелец, озвучивалась сумма. Почему в этот раз они сразу начали убивать, нисколько не обращая внимания на крики капитана о том, что они могут откупиться?

И даже в этом случае еще оставалась надежда отыграться. Начав, по сути, все сначала – с магазина, который он подарил Майле, – можно было бы в течение нескольких лет отбить долги. Но никто не дал ему на это времени, и тут все было обыденно. Грав Сикмор, который и являлся одним из главных его кредиторов, однажды завел с ним разговор о детях и о том, что неплохо бы было поженить его сына Крава и Майлу.

– Ну что ж, я переговорю с Майлой, и, если она не против, мы так и поступим, – ответил на предложение Торвин.

– А ты что, прислушиваешься к тому, чего хочет или не хочет твоя дочь? – недовольно, как показалось Торвину, произнес Грав.

– Я это обещал ее матери, когда она умирала.

– Ну-ну, посмотрим, что скажет твоя Майла. – С этими словами Грав удалился.

В тот же вечер Торвин переговорил с Майлой.

– Отец, я понимаю, что надо как-то рассчитываться с долгами, но почему моей судьбой и жизнью? Ты видел, во что превратилось это ничтожество? Он подсел на пыльцу красного папоротника, раньше он был придурком, сейчас – полный дурак. От них уходят слуги, и они никого не могут нанять, потому что людям страшно. Крав может ни с того ни с сего, без причины, избить любого. Ну а то, что он всех служанок насилует, так это давно известно. Давай продадим магазин и отдадим часть денег сразу, а остальные постепенно вернем: ты же говорил, что все готовы подождать. Я помогу тебе во всем, только прошу, не отдавай меня ему.

Когда на следующий день Торвин сообщил Граву результат, тот побагровел и, развернувшись, ушел, ничего не сказав. А через несколько дней к Торвину заявился судебный стряпчий и предупредил, что от Грава Сикмора на него поступила жалоба о несвоевременном возврате займа. Когда Торвин пошел к Граву, чтобы попытаться уладить дело, его не приняли. В течение недели ему отказали в продлении кредитов почти все, у кого он занимал деньги. Только Арвид Зервис заявил, что будет ждать, сколько потребуется, при этом дом купца был самым бедным по сравнению с другими заемщиками.

Все произошло так, как Торвин и предполагал. В глубине души он надеялся, что ему дадут время на выплату долга, но сам же и понимал, что не зря все побежали в суд. Так и произошло: суд постановил изъять и распродать имущество, находящееся в залоге, а деньги вернуть кредиторам.

Грава очень возмутил тот факт, что суд не может изъять магазин у Майлы в счет погашения долга: ему объяснили, что дарственная оформлена без нарушений, и Майла являлась совершеннолетней, когда произошло дарение. Кроме того, это не залоговое имущество, и принадлежит оно совсем постороннему человеку, пусть даже она и дочь должника.

– Отец, – присели возле отца дочери вечером после суда, – не убивайся ты так, все наладится.

– Самое плохое во всем этом то, что у нас забрали дом и в течение недели мы должны съехать.

– Мы можем жить в магазине. Освободим на первом этаже какое-нибудь подсобное помещение и будем там спать, – сказала Ровена.

Майла в знак согласия закивала головой.

– За твою учебу, Ровена, я не смогу пока платить, а у тебя, Майла, кроме магазина, нет никакого приданного. Тебя никто не возьмет замуж, разве что какой-нибудь совсем простой парень или стражник.

– Ничего, я это переживу, а унижаться ни перед кем не буду, тем более перед этими уродами Сикморами. Крав уже распускает слухи о том, что скоро я сама приползу и буду упрашивать его взять меня в жены, а он еще подумает, кого взять: меня или Ровену, – возмущенно проговорила Майла.

Услышав это, Торвин скрипнул зубами и сжал кулаки. Но что он мог сделать?