Возвращение «Пионера» - Шамиль Идиатуллин Страница 37

Дом был солидным, не нагло роскошным, как деловой центр, укравший имя Главного, а спокойно уверенным в своей непоколебимой прочности – шестиэтажный, квадратный, желтого кирпича, красиво подсвеченного почти севшим солнцем. Двор зеленый, ухоженный и почти пустой, как большинство улиц, по которым мы прошагали, пытаясь не озираться. Детская площадка посреди двора богатая и яркая, как в леденцовом фильме про пионерлагерь: не кривая горка и пара облупленных лесенок, а муравейник цветных труб, лестниц, канатов и переходов. Правда, ползала по нему только одна девчонка, а маманя или бабушка, не разберешь, худая, стриженая и в джинсах, пялилась в какой-то плоский прибор, который держала в руке. В деловом центре такие были у многих.

– Пятнадцатая квартира, значит, подъезд первый, – сказал я, направляясь к входу.

– Уверен? – уточнил Олег, не скрывая сомнений.

Ни он, ни Инна не обратили внимания на зашифрованную надпись на фотографии и тем более даже не попытались выдернуть из него сообщение «Комарова д 43 к 15», оставленное для нас – только для нас, я был в этом убежден. Экипаж не спорил, но и верить особо не спешил. Предпочитал проверить. Все правильно, так и надо.

Дверь в подъезд была не нормальная деревянная, а грубая металлическая. Я дернул за ручку. Дверь не шелохнулась. Я нахмурился и дернул сильнее.

– Тут кнопки с цифрами, – сказала Инна.

Я кивнул, скрывая смущение, подумал и ткнул металлические кнопки с цифрами «один» и «пять». Табло засвиристело, как глиняная свистулька. Раз, другой, третий – и замолчало.

– Попробуй «двадцать», – сказал Олег.

– Зачем? – удивился я. – Нам пятнадцатую надо, а там никого.

– Там разберемся, – сказал Олег и потянулся к кнопкам мимо меня.

Дверь запела и открылась, из нее вышел парень с восточным лицом и здоровенным желтым коробом на спине. Я придержал дверь и с сомнением посмотрел на экипаж – а Олег уже юркнул внутрь. Ну и нам пришлось.

Подъезд был чистым, кнопки в лифте не сожженными и не выдернутыми – есть какой-то смысл в буржуйской привычке запирать подъезды. Пятнадцатая квартира нашлась где положено, на четвертом этаже. Дверь у нее, как и у соседних, и вообще всех квартир в подъезде, была стальной – а вот звонка не было. У единственной.

– Ну и ладно, – сказал я и постучал.

Получилось, вопреки ожиданию, довольно слышно. Но никто не отозвался ни сразу, ни после третьего и пятого стука.

– И что дальше? – спросила Инна.

– Айда открыть попробуем, ты же спец… – деловито начал я, чтобы скрыть отчаяние, и заткнулся.

– Да ладно, – сказала Инна утомленно и тут же с беспокойством уточнила: – Ты чего?

Я присел, с корточек рассмотрел замок сквозь подъездную полутьму, ухмыльнулся и сказал:

– Вот чего. Зырьте.

И со щелчком сдвинул накладку с крупной замочной скважиной. Она была маскировочной и прикрывала цифровой замок – примерно как на подъезде, но помельче и покруче, черный и с голубым огоньком. Табло в «Пионере» были сделаны примерно в таком стиле.

– Как уж на «Дальней даче» было, когда ты дверь нашел? – шепотом спросила Инна. – День космонавтики?

Я кивнул, торжественно ввел «1204» и толкнул дверь. Она не шелохнулась.

Я встал и растерянно оглянулся на экипаж.

– Может, код ручного управления? – предположил Олег.

– Наш?

– Ну да, или Гагарина – «один-два-пять».

– Точняк, – согласился я и тут же возразил себе и всем: – Не. Стоп. Вчера какое было?

– Да мы года не знаем, что уж тут про число… – начала Инна.

Я, стараясь не раздражаться, пояснил:

– В нормальной жизни, у нас – мы какого стартовали? Двадцать девятого?

– Ну да.

– Ну вот, – сказал я. – Там дата старта была, и здесь дата старта должна быть.

И набрал «2907».