Т-34. Время выбрало нас - Михаил Михеев Страница 37

Впрочем, заниматься самоистязанием далеко не лучшее времяпровождение. Хромов привстал, тут же приложился головой – танк колыхнуло на какой-то яме, и, если б не шлемофон, то вышло бы больно. Но и так зубы лязгнули, едва не прикусив язык. Интересно, как там немцы в своих кепи еще тупые бошки не порасшибали? А, плевать, их проблемы. Сделав этот исторический вывод, Хромов откинул крышку люка и огляделся.

Лепота! Снег практически не шел, небо высветлило, и где-то вдали, за деревьями, призрачным светом разгоралась заря. Еще максимум час… Ничего, они успевают. Позади тяжело переваливались на ухабах два бронетранспортера с разведчиками. Остальные изрядно отстали. Ничего, догонят. Главное, чтобы никто снова не застрял.

Эту утреннюю побудку немцы запомнили надолго. Те, кто выжил, а таких оказалось совсем немного. И ничего особенного в этом не было – просто Хромов в очередной раз доказал себе (и окружающим, но это его не слишком волновало – те, кто его знал, и без того не сомневались, а мнение незнакомых не интересовало его самого), что стал по меркам этой войны серьезным профессионалом. С нестандартным взглядом на ситуацию, что немаловажно. И не желающим играть с кем-то в игры, умеющим бить жестоко, быстро и не раздумывая сверх меры. Во всяком случае, свой козырь, маленький такой и вроде бы в подобном бою не слишком важный, он использовал на двести процентов.

Если совсем уж упрощать, он просто успел провести краткую рекогносцировку, пускай с километровой дистанции и в бинокль, и найти удачное направление атаки. Ну а Хинштейн, снайпер-артиллерист, выстрелить и первый же снаряд положить так, как они рассчитали. Дистанция была, конечно, смешной, но меткости наводчика данное обстоятельство ничуть не умаляло. Ну а дальше сыграло установленное в башне орудие. Совершенно избыточное по броне-пробиваемости для любого немецкого танка, но, как оказалось, более чем адекватное для задуманного.

Выстрел был произведен точно по оси стоящего на станции длиннющего состава с цистернами. Говорят, до войны были подражатели делу Стаханова в разных отраслях, в том числе и среди машинистов. Хорошие профессионалы наловчились таскать серийными паровозами составы поистине чудовищной для здешнего уровня развития техники длины. И то ли немцы имели своих рекордсменов, то ли уговорили как-то поработать на себя советских машинистов, но здесь и сейчас в единой сцепке находилась куча вагонов. Сколько именно, Хромов даже не считал. Главное – много, и несут они в себе соответствующую начинку.

Неважно, был там элитный высокооктановый бензин для самолетов или же куда более примитивный и дешевый для танков. Без разницы, что тот, что другой заливать в бак даже «Лады» Хромов бы не рискнул. Качество не то. Однако, и это главное, горит он шикарно вне зависимости от октанового числа, не уступая в этом плане любой продукции двадцать первого века. В принципе, даже если бы цистерны были пустыми, все равно рвануло бы знатно – бензиновые пары в этом плане могут быть опаснее, чем само топливо. Но сейчас в цистернах имелся именно бензин, и получилось то, что получилось.

Снаряд калибром пятьдесят семь миллиметров, как иглой, проткнул три цистерны, и лишь когда он находился внутри четвертой, его тугой, предназначенный для борьбы с тяжелыми танками, взрыватель наконец соизволил выполнить свое предназначение. Исчезнув в короткой, почти незаметной вспышке, он инициировал заключенный в снаряде тротил, вещество достаточно инертное, но при определенных условиях весьма грозное. Конечно, сколь-либо серьезного количества взрывчатки в крохотный снаряд разработчики впихнуть не смогли, а потому фугасное действие у него было практически никакое, но для цистерны, заполненной топливом, хватило и его. Секунду после того, как снаряд хлопнул в ее недрах, ничего не происходило, зато потом началось веселье. Да такое, что индийские факиры со своими файер-шоу просто обязаны были удавиться от зависти.

Цистерна вздрогнула, а потом вдруг лопнула, раскрывшись, как бутон. В небо взлетел желто-алый, перевитый черными жгутами клубок трепещущего, словно ожившее желе, пламени. Само по себе зрелище выглядело феерично, однако это было только начало.

Струи хлещущего из пробитых цистерн топлива из тонких и прозрачно-жидких стали огненными. Еще несколько секунд, и эти емкости тоже полыхнули, да так, что небесам стало жарко. Потоки жидкого огня хлынули на рельсы, стремительно распространяясь во все стороны, поджигая соседние вагоны. Впрочем, этот процесс был не мгновенным. Фрицам же для того, чтобы вырваться из объятий Морфея, хватило и первых взрывов.

Происходящее на станции и в прилегающем к ней районе весьма напоминало поведение муравьев, на жилище которых пьяный сопляк бросил горящую спичку. Все бегут куда попало, толкаются, мешают друг другу… А главное, никто не знает, что делать.

Немцы выбегали из домов, полуодетые, напуганные… Это зрелище Хромов наблюдал уже не раз. К примеру, на том же аэродроме, полмесяца не прошло. И, черт возьми, ему это нравилось! Вид испуганного до мокрых штанов врага доставлял ему какое-то извращенное удовольствие.

Немцы выбегали – и первое, что они видели в еще не разошедшемся окончательно сумраке, это пламя гигантского, быстро расползающегося костра. И лишь потом, когда приходили немного в себя, обнаруживали, что они, в общем-то, здесь не одни. И что сейчас на них ведется классическая танковая атака.

В центре клина ржавой громадой неторопливо вроде бы, но притом достаточно быстро шел КВ. Здесь и сейчас у немцев были в основном войска второго эшелона, новобранцы и прочие вспомогательные части, но нашлось и достаточное количество ветеранов, отлично помнящих, на что способны эти неуязвимые для снарядов чудовища.

Только вот раньше танки вводились в бой не то чтобы бессистемно – скорее, в обстановке жесточайшего цейтнота, не имея четкого руководства, связи, прикрытия… Ныне же они шли четким строем, прикрывая друг друга и пехоту. А пехота, соответственно, прикрывала их. Но главное, дистанция была такой, что немецкие артиллеристы уже не успевали хоть что-то предпринять. И к тому моменту, как они вообще сообразили, какой апокалипсис на них надвигается, танки уже ворвались в город и наматывали на гусеницы не успевших разбежаться.

Хромов гнал «тридцатьчетверку», не обращая внимания на редкие шлепки пуль о броню. Такое не страшно даже БТ, не то что лучшему танку этой войны. В башне азартно матерился сразу на нескольких языках Хинштейн и практически не замолкал пулемет. Увы, орудие было сейчас абсолютно бесполезно, и оставалось только проклинать его ущербность в таком бою. Трехдюймовка, стоящая на обычных танках этого типа, пришлась бы сейчас куда более кстати. Против чужой пехоты куда эффективнее тот же КВ. Или Т-28. Особенно Т-28 – как бы ни ругали этого монстра за его моральное устаревание, однако более чем приличное по нынешним временам орудие и куча пулеметов, благодаря собственным башням имеющих индивидуальную наводку, позволяли буквально сметать не успевших разбежаться немцев. Увы, самому Хромову приходилось уповать лишь на гусеницы да пулеметное вооружение. Учитывая же, что установленный в лобовом листе пулемет стрелка-радиста никогда не мог похвастаться эффективностью, этого было откровенно мало.