Дьявол и Город Крови 4: всей нечисти Нечисть - Анастасия Вихарева Страница 37

Виткас смотрел на него, как на прокаженного. Валимир мгновенно пожалел, что выложил ему все сразу, но времени на проповедь не было.

– Сам подумай, двадцать восемь человек погибают при странных обстоятельствах, – объяснил Валимир на пальцах, решив, что лучше сразу открыть пациенту болезнь, чем ходить вокруг да около. – А нас или нет, или мы дрыхнем, как убитые. Ты помнишь, как я пытался тебя добудиться? Ты смотрел на меня так! – Валимир изобразил Виткаса, закатывая глаза. – Оборотни и вампиры – это люди, но не люди, они другие.

Виткас посмотрел на него с еще большим сомнением.

– А как же ты? – с досадой произнес он, поднимаясь. – Бред! Ты сумасшедший. Тебе лечиться надо! У тебя паранойя…

– Я чай не пил вчера, прятал консервы и хлеб, – Валимир с надеждой посмотрел на дерево. – Параноик, говоришь… Параноик… Параноик, это когда один видит и слышит то, что не видят и не слышат другие. А как же экстрасенсы, пророки, медиумы? Их параноиками не считают, а знаешь почему?

– Почему?

– Потому что они видят и слышат не во вред, а если во вред – сразу или шизофрения, или паранойя! Первые объясняют явление, вторые живут с ним. А знамение – тоже бред? Если бы чудо на глазах произошло, поверишь? Например, если по слову моему загорится вот это дерево, – Валимир ткнул пальцем в древовидный куст, – и погаснет, и не сгорит, поверишь?

Виткас отошел от него, но кивнул.

– Поклянись! – потребовал Валимир.

– Клянусь, – вяло пообещал Виткас.

– Дерево, пожалуйста, не подведи меня! – шепотом попросил Валимир, встав у дерева. – Дерево, ну что тебе стоит… – он возмутился. – Ты же умеешь!

С минуту он ждал, но дерево гореть не желало. Виткас покрутил пальцем у виска и направился к ручью.

– Господи! Дьявол, что мне сделать-то, чтобы убогому человеку помочь?! – взмолился Валимир, воздев руки к небу, грохнувшись перед деревом на колени.

Другим Богам смысла молиться не имело, он уже не сомневался, что дерево посадили те трое.

– Не по моему слову, по-твоему! Не лишай меня надежды спастись! – вскрикнул Валимир в отчаянии.

И вдруг дерево загорелось. Он вскрикнул радостно, заметив, что Виткас обернулся и в глазах его отразился испуг. Минут пять пламя полыхало на глазах изумленных свидетелей. И потухло, не обгорев ни одним листком. Валимир обрадовался.

– Видел?! Видел?! – возбужденный, он бросился к Виткасу, схватив его за руку, подтащил к дереву.

– Это что, фокус такой? – Виткас оттолкнул его, замерев перед деревом с потрясенным видом. – Как ты это сделал?

– А брат твой – тоже фокус? Вампиры и оборотни – это люди, но другие… Поверь, они нас людьми не считают, – обернулся он к Виткасу с надеждой. – Черт! – выругался он, заметив, что Виткас его не понимает. – Мы себя людьми считаем, вампиры себя людьми считают, и эти… оборотни – тоже себя считают людьми

– И что?! – Виткас нахмурился, продолжая слушать, но два чувства боролись в нем: уйти или остаться – и с сожалением морщился, когда недоверчивый взгляд его натыкался на дерево, возле которого стоял Валимир.

– Но у людей отметины нет! Если человек улыбается, то улыбается, а вторые и третьи улыбаются, а мысли на горло твое нацелились. На них смотришь – одно, под маской другое, все что угодно можно ждать. Мы для них не люди – и для них считать нас чем-то иным так же естественно, как опорожниться… Блин! – Валимир сплюнул, начиная раздражаться. – Ну, представь, воина была, концлагерь. Мимо человека тысячи людей в день проходят в печь, а он вечером идет в гости, смеется, пьет вино, хлеб с молоком покупает, газету читает, а когда речь заходит о тех, кто в печи сгорел, морщится и говорит: «это не люди!»

Взгляд Виткаса уперся в землю, он набычился.

– Или вот еще пример: помещик в усадьбе, – Валимир надеялся, что в голове Виткаса что-то да просыпается. – Ждет другого помещика, накрывают столы, и вдруг одна из крепостных, поскользнувшись на свежевымытом полу, роняет поднос. И помещик приказывает тащить ее на двор и пороть плетьми… Служанка для помещика не человек, – он с сожалением покачал головой.

– Ну, так… это всегда было, – пожал плечами Виткас, но теперь взгляд его стал слегка заинтересованным.

– Вот именно, они всегда рядом! И всегда выше, – воодушевленно продолжал Валимир. – Та же служанка или тот, которого сжигают в печи, разве смогли бы так же поступить?

Виткас пожал плечами.

– А почему бы нет? – усмехнулся он.

– А ты смог бы? – подозрительно прищурился Валимир.

– Я нет, но это я!

– И они не смогли бы, – усмехнулся Валимир. – Мы другие… Но смогли бы – и ты, и я, если бы вдруг стали как вампир или оборотень, в одночасье, воскреснув из тленного в нетленное. «Вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся. Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему облечься в бессмертие». Это такая тварь, которая входит в тело и становится человеком, убивая любые его живые мысли. Они сами создают эту тварь и становятся ею добровольно, чтобы все вокруг видели нимб на голове и не увидели истинное лицо. Это как белые одежды, которые они на себя одевают – и я вижу ее, и вижу лицо. А тот, кто не видит, слеп, и кто не слышит, как глумятся над ним – тот глух. Все они поводыри слепым, и ведут человека на убой. Ну сам посуди, сколько крови на земле пролилось, чтобы человек не думал свободно. Человек не жестокий, и не все, наверное, над человеком, вампиры, но ему не дадут подняться. Человек смотрит вокруг и думает, как помочь людям, а вампир, как подняться самому, чтобы его не достали.

Виткас пожал плечами, скривившись в усмешке. Но промолчал. Немногие могли бы сказать иное, и стоило ли об этом напоминать.

– Я сейчас думаю, как мне спасти себя, тебя, людей – а вампиры и оборотни, насколько им нас хватит… – в отчаянии выкрикнул Валимир. – Короче, мы не люди, мы пища. Мы в большой опасности, нам пора делать ноги! – он сунул руки в карманы, внезапно успокаиваясь. Виткас не верил – и никто не поверит. Зато груз ответственности рассосался сам собой. И радостно вскрикнул: – Вот, смотри! – Валимир вытащил из кармана запечатанную в непрозрачный полиэтилен пачку, которую прихватил в палатке полевой кухни.

– Что это? – удивился Виткас, разглядывая грустную свинью на переднем плане и улыбающееся лицо человека за ней.

– А ты как думаешь? – усмехнулся Валимир, вскрывая пачку ножом и высыпая на руку буроватый порошок. – Кровь. Разводят и пьют. У свиней кровь, почти как человеческая, и, наверное, человеческую добавляют, чтобы сытнее было.

Он подошел к ручью и высыпал порошок в воду. Ручей сразу же окрасился в цвет крови. Виткас подошел ближе, побледнел, наблюдая, как вода размывает кровавые струи. Кровь произвела на него большее впечатление, чем горячая проповедь.

– Нас всех убьют, – грустно предсказал Валимир, поджигая пакет и омывая руки.