Ветеран Армагеддона - Сергей Синякин Страница 37

Бездна переливалась звездами.

Она дышала стерильной холодной пустотой, неведомое существо, окружающее сразу со всех сторон, даже скорее — загадочная ночная чаща таинственного леса, где среди невидимых ветвей и стволов светятся глаза хищников.

И где-то далеко в совсем уже непостижимой глубине горела свеча, при взгляде на пламя которой Лютикову сразу же становилось легче.

Они летели сквозь тьму.

Позади было радужное слепое пятно, в которое превратился удалившийся Рай, впереди мрачным красным, постепенно приближающимся пятном высвечивалось Инферно.

— Ты, Лютик, только не выделывайся, — инструктировала поэта муза. — Нормальный грешник, получил увольнительную или, еще лучше — в самоволку из котла двинул, чтобы в Дите оттянуться. Дирол пожевать, порэперовать немного, с телочками интересными пообщаться. Понял? А то задвинешься там, морду каменную сделаешь, мол, одичали вы здесь, тут тебя быки и прижмут. Нет, как узнают, откуда ты, все будет нормально, туристов там и пальцем не трогают. Только в Раю известно станет, где ты пропадал. Ты сам должен понимать, мы здесь неофициально, узнают, такое начнется!

Она подумала.

— И бесов без нужды не задевай. У тебя хайратник на голове, джинсы седьмой линьки. Они запросто могут подумать, что ты из воинов и на дискотеку подраться пришел. Пальцы не топырь, ты ведь тренировки не имеешь, помнут, как невесту в брачную ночь…

Вместе с языком разительно менялся и внешний вид музы. Прикид Лютикову подбирала муза Нинель, сама же она оделась во все те же кожаные штаны и такую же жилетку, надетую на голое тело, и сейчас кожа музы молочно светилась в полутьме, царящей близ адского города. Косметики на свое лицо муза, как и в первый раз, не пожалела.

Не вдохновительница нежная шла рядом с поэтом, боевая подруга в ирокезской раскраске, ламия кровожадная рядом с ним шла, и, положа руку на сердце, Лютиков не мог сказать, что в таком виде муза Нинель нравится ему меньше. Сексапильности даже прибавилось, глядя на музу Нинель, Лютиков начинал понимать, почему мужики больше любят стерв.

Мимо сказочной птицей пролетел механизм, в котором пьяно смеялись мужики и визжали женщины, потом машины стали обгонять Лютикова и музу чаще.

— К бабам не лезь, — снова предупредила муза. — Здесь такие встречаются, твоя райская шалашовка рядом с ними строгой скромницей покажется! Опомниться не успеешь, как уведут куда-нибудь и трахнут всей кодлой. И не пей ничего, помни, здесь тебе не Рай и не Земля даже, мало ли кто на тебя запасть может, капнут клофелину или вообще психотропкой траванут, ищи тебя потом по всем кругам. Думаешь, кто-то из архангелов за тебя мазу держать станет? Жди, как же! У них всех один принцип — есть душа, есть и проблема, а если души нет, то и проблем никаких не существует!

Мимо них почти неразличимые в полутьме прошли две непривычно одетые женщины. Одна из них держала на поводке маленькую собачку, которая, поравнявшись с Лютиковым и музой, недовольно зарычала на них. Дамы оживленно и негромко разговаривали между собой. Та, которая была без собачки, недовольно сказала:

— Нет, ты мне скажи, как ей не надоест каждый месяц под паровоз бросаться? Это ведь с ума можно сойти!

— Тебе хорошо, — резонно отвечала своим мелодичным голосом ее собеседница. — У тебя есть Пьер, у тебя, Натали, в семье все прекрасно.

А вышла бы ты замуж за Курагина? Ты бы сама на железную дорогу пошла и Анне сказала: «Подвинься!»

— Слушай… — Лютиков взял музу за локоть. — Я не ослышался?

— Да обыкновенные бабы, — немного нервно сказала муза Нинель. — Одна — точная толстовка, другая, которая с собачкой, та, похоже, из чеховского урациора. Ну надоело им в своем мирке. Каждый день одно и то же, вот и решили немного оттянуться. А чего ты удивляешься? Я с одной толстовкой была знакома, так та из Рая при каждом удобном случае сюда на групповуху бегала, а потом как каялась! Слезы на глазах от ее покаяний выступали. А через неделю — все заново. Потом ее поймали, конечно, в Ад и отправили, чтобы поближе к греху была, раз уж ей так нравится…

Лютикову казалось, что на входе в Ад обязательно должны стоять демоны из охраны. Караулить, чтобы никто не сбежал. Но никаких караульных на входе не было, только стоял, покачиваясь, лохматый рыжий черт с налитыми кровью глазами, а вокруг него кружилось несколько мелких и шустрых бесов, которые, судя по стойкам и взмахам, были искушенными в разных хитрых приемчиках, а от своего соперника они тщетно пытались выяснить, из какого он круга. На Лютикова никто из них внимания не обратил, а вот Нинель бесов явно заинтересовала — один из них даже вытянул губы рыльца трубочкой и пронзительно засвистел ей вслед.