Туманность Андромеды. Час Быка - Иван Ефремов Страница 36

– Спиральное движение знали тысячи лет назад, – осторожно вмешался Мвен Мас.

Рен Боз пренебрежительно отмахнулся:

– Движение, но не его законы! Так вот, если поле тяготения и электромагнитное поле – это две стороны одного и того же свойства материи, если пространство есть функция гравитации, то функция электромагнитного поля – антипространство. Переход между ними дает векториальную теневую функцию нуль-пространства, которое известно в просторечии как скорость света. И я считаю возможным получение нуль-пространства в любом направлении. Мвен Мас хочет на Эпсилон Тукана, а мне все равно, лишь бы поставить опыт. Лишь бы поставить опыт! – повторил физик и устало опустил короткие белесые ресницы.

– Для опыта вам нужны не только внешние станции и земная энергия, как говорил Мвен, но ведь и еще какая-то установка. Вряд ли она просто и быстро осуществима.

– Тут нам повезло. Можно использовать установку Кора Юлла в непосредственной близости от Тибетской обсерватории. Сто семьдесят лет назад там производились опыты по исследованию пространства. Потребуется небольшое переоборудование, а добровольцев помощников в любое время у меня пять, десять, двадцать тысяч. Стоит лишь позвать, и они возьмут отпуска.

– У вас действительно все предусмотрено. Остается еще одно, но самое серьезное – опасность опыта. Могут быть самые неожиданные результаты – ведь по законам больших чисел мы не можем ставить опыт в малом масштабе. Сразу брать внеземной масштаб…

– Какой же ученый испугается риска? – пожал плечами Рен Боз.

– Я не о личном! Знаю, что тысячи явятся, едва потребуется неизведанное опасное предприятие. Но в опыт включаются внешние станции, обсерватории – весь круг аппаратов, стоивших человечеству гигантского труда. Аппаратов, открывших окно в космос, приобщивших человечество к жизни, творчеству, знаниям других населенных миров. Это окно – величайшее людское достижение, и рисковать его захлопнуть хотя бы на время вправе ли вы, я, любой отдельный человек, любая группа людей? Мне хотелось бы узнать, есть у вас чувство такого права и на чем оно основано?

– У меня есть, – поднялся Мвен Мас, – а основано оно… Вы были на раскопках… Разве миллиарды безвестных костяков в безвестных могилах не взывали к нам, не требовали и не укоряли? Мне видятся миллиарды прошедших человеческих жизней, у которых, как песок между пальцев, мгновенно утекла молодость, красота и радости жизни, – они требуют раскрыть великую загадку времени, вступить в борьбу с ним! Победа над пространством и есть победа над временем – вот почему я уверен в своей правоте и в величии задуманного дела!

– Мое чувство другое, – заговорил Рен Боз. – Но это другая сторона того же самого. Пространство по-прежнему неодолимо в космосе, оно разделяет миры, не позволяет нам разыскать близкие нам по населению планеты, слиться с ними в одну бесконечно богатую радостью и силой семью. Это было бы самым великим преобразованием после Эры Мирового Воссоединения с той поры, как человечество наконец превратило нелепое раздельное существование своих народов и слилось воедино, совершив гигантский подъем на новую ступень власти над природой. Каждый шаг на этом новом пути важнее всего остального, всех других исследований и познаний. Едва умолк Рен Боз, как опять заговорил Мвен Мас:

– Есть и еще одно, мое личное. В юности мне попался сборник старинных исторических романов. В нем была одна повесть – о ваших предках, Дар Ветер. На них совершилось нашествие какого-то великого завоевателя – свирепого истребителя людей, какими была богата история человечества в эпохи низших обществ. Повесть рассказывала об одном сильном юноше, безмерно любившем. Его девушку взяли в плен и увезли – тогда это называлось «угнать». Представьте, связанных женщин и мужчин гнали, как скот, на родину завоевателей. География Земли была никому не известна, единственные средства передвижения – верховые и вьючные животные. Этот мир тогда был более загадочен и необъятен, опасен и более труднопроходим, чем для нас пространство космоса. Юный герой искал свою мечту, годами скитаясь по неимоверно опасным путям и горным тропам Азии. Трудно выразить юношеское впечатление, но мне и до сих пор кажется, что я тоже мог бы идти к любимой цели сквозь все преграды космоса!

Дар Ветер слабо улыбнулся:

– Понимаю ваши ощущения, но мне не ясна та логическая основа, которая связывает русскую повесть и ваши устремления в космос. Рен Боз мне понятнее. Впрочем, вы предупредили, что это личное…

Дар Ветер умолк. Он молчал так долго, что Мвен Мас беспокойно зашевелился.

– Теперь я понимаю, – снова заговорил Дар Ветер, – зачем раньше люди курили, пили, подбадривая себя наркотиками в часы неуверенности, тревог, одиночества. Сейчас я также одинок и неуверен – что мне сказать вам? Кто я такой, чтобы запретить вам великий опыт, но разве я могу разрешить его? Вы должны обратиться в Совет, тогда…

– Нет, не так! – Мвен Мас встал и его огромное тело напряглось, как в смертельной опасности. – Ответьте нам: вы произвели бы эксперимент? Как заведующий внешними станциями. Не как Рен Боз… Его дело – другое!

– Нет! – ответил твердо Дар Ветер. – Я подождал бы еще.

– Чего?

– Постройки опытной установки на Луне!

– А энергия?

– Лунное поле тяготения меньше, и меньше масштаб опыта, можно обойтись несколькими Ку-станциями.

– Все равно – ведь на это потребуется сотня лет, и я не увижу никогда!

– Вам – да. Человечеству не так уж важно – теперь или поколение спустя.

– Но для меня это конец, конец всей мечте! И для Рен Боза…

– Для меня – невозможность проверить опытом, а следовательно, и невозможность исправить, продолжать дело.

– Один ум – пустяки! Обратитесь к Совету.

– Совет уже решил – вашими мыслями и словами. Нам нечего ждать от него, – тихо произнес Мвен Мас.

– Вы правы. Совет тоже откажет.

– Больше ни о чем не спрашиваю вас. Я чувствую себя виноватым – мы с Реном взвалили на вас бремя решения.

– Это мой долг, как старшего по опыту. Не ваша вина, если задача оказалась и величественной и крайне опасной. От этого мне грустно и тяжело…

Рен Боз первый предложил вернуться во временный поселок экспедиции. Трое унылых людей поплелись по песку, каждый по-своему переживал горечь отказа от попытки небывалого опыта. Дар Ветер искоса поглядывал на спутников и думал, что ему труднее всех. В его натуре было что-то бесшабашно-отважное, с чем ему приходилось бороться всю жизнь. Чем-то похож он был на древних разбойников – почему он чувствовал себя так полно и радостно в озорной борьбе с быком?.. И душа его возмущалась, протестуя против решения мудрого, но не отважного.