Люди Края - Владимир Зырянцев Страница 36

Он напружинил лапы и прыгнул вперед. Конечно, враг снова уклонится, но это неважно. Коридор не так широк, и хоть краем когтя, хоть чем-нибудь он сумеет за него уцепиться. Этого будет достаточно. Уцепиться, прижаться — и вонзить в тело врага четыре ряда острых как бритвы зубов, смоченных ядовитой слюной. Эти зубы пробивали защитные жилеты любой толщины и костяные наросты супи, ломали кости и стальные прутья, оставляли следы на корабельной обшивке. Именно за эти зубы, а также за чудовищной силы мышцы, приводившие их в движение, создатели нового симбика назвали созданные ими существа вадранами, то есть помесью варана и дракона.

У вадранов было еще одно свойство, дававшее им преимущество над противником. Несущий Вахту знал, что если враг попытается его от себя оторвать, или сломать ему шею, или переломить позвоночник, у него ничего не получится. Потому что ни шеи, ни позвоночника у симбиков его вида не было, а оторвать его от себя жертва может только вместе с куском собственного мяса — и хорошим куском. Отодвинуть от себя страшную пасть, удержать вадрана на расстоянии тоже было невозможно: кожа его была глаже шелка и скользила в руках, словно ртуть.

Расчет Несущего Вахту оказался верен. Хотя Враг в момент прыжка метнулся к стене, выпущенные когти левой задней лапы вадрана зацепили его за плечо. Пруви понял, какая опасность ему угрожает. Он резко повернулся в сторону, противоположную направлению прыжка, надеясь, что сила инерции оторвет от него страшную ящерицу. Как бы не так! Кроме лап у симбика имелся еще и хвост. Едва коготь Несущего Вахту коснулся противника, хвост метнулся в том же направлении и зацепился за ногу пруви. Ядовитый шип, правда, не вошел в тело — угол был не тот, — но нужный результат был достигнут. Вадран уже примерился, куда вонзить зубы; получалось, что удобнее всего будет в шею, которая у пруви не была защищена никаким панцирем.

Но в этот момент протянувшаяся откуда-то сверху огромная, как экскаваторный ковш, рука схватила Несущего Вахту точно посередине туловища, там, где билось сердце и сходились нервные узлы. Вадран дернулся, пытаясь протиснуться между пальцев и освободиться, но сердце, каким бы маленьким оно ни было, не желало течь, словно ртуть; между тем на голову Несущего Вахту обрушился страшный удар кулака, покрытого роговым панцирем.

Для простого животного такой удар был бы смертельным, но череп симбика выдерживал прямое попадание пули. Несущий Вахту был слегка оглушен, но готов продолжить схватку. Правда, теперь приходилось забыть о только что схваченном пруви: речь шла о борьбе за жизнь. Вадран расцепил когти, освободил хвост и резко развернулся к новому противнику. Острые зубы потянулись к схватившей его руке, а хвост метнулся дальше, туда, где должна была находиться голова Врага.

Однако тот оказался проворнее. Рука разжалась, отпустив Несущего Вахту, — но лишь для того, чтобы тут же перехватить хвост возле самого шипа. Ухватившись за него, как за канат, Враг раскрутил вадрана, словно ядро, чтобы затем изо всей силы обрушить это ядро на бетонную стену, а потом, когда оглушенный вадран сполз на пол, Враг всей тяжестью прыгнул на него. Сердце Несущего Вахту сжалось в последний раз и остановилось; лапы еще скребли пол, но это уже была агония.

— Этот был немного покрепче твоего пса, верно? — прошелестел супи.

Разведчик промолчал. Он помог Гану спуститься, заклеил жидким бинтом рану на плече и сказал:

— Я готов.

Двигаясь в полной темноте, они миновали поворот, потом еще один, и впереди замерцал свет, падавший из камер. Чжан Ванли прошел мимо них, не оборачиваясь, как мимо пустого места, а Мельник внимательно смотрел на людей за решеткой. Во всех взглядах, которые он смог поймать, читалось одно и то же — страх, на дне которого притаилась тщательно скрываемая ненависть. Лишь один раз к этому примешалось иное чувство: молодой парень, сидевший возле двери, присмотревшись к разведчику, чему-то удивился и шепотом поделился возникшим вопросом с товарищем. «Даже если Чжан не сказал, я сам мог бы догадаться о людях, идиот, — ругал себя Мельник. — И как теперь быть? Это усложняет задачу».

Они миновали еще один поворот, и Чжан остановился.

— Здесь решетка, — сообщил он. — И на ней сигнализация.

— Ну что ж, рано или поздно они о нас все равно узнают, — сказал разведчик, доставая бластер.

— Не надо, попробуем иначе, — остановил его супи.

Он взялся за верхний прут, вделанный в стену, напрягся… Стена треснула, куски бетона полетели на пол, прут был свободен. Так же Чжан поступил и с остальными. Затем взялся за освобожденный конец решетки и отогнул ее. Дверь осталась нетронутой, и можно было надеяться, что сигнализация не сработала.

Спустя несколько минут они стояли перед камерой, в которой находилась девушка. Подергав решетку, Чжан заявил, что тут у него не получится: прутья глубоко вделаны в скальное основание; зато здесь нет сигнализации. Девушка наблюдала за его действиями с уже знакомым Мельнику выражением тоскливого страха.

— Отойдите, пожалуйста, в угол, — попросил ее разведчик, доставая бластер. — Нет, еще глубже.

Она сначала не поняла, что от нее хотят, а когда поняла, страх с ее лица исчез, уступив место изумлению. Когда она выполнила просьбу, Мельник сам отошел на несколько шагов и выстрелил в замок половинным зарядом. Этого вполне хватило, чтобы вырвать замок из двери. Разведчик распахнул ее и шагнул в камеру.

— Меня послал ваш отец, — сказал он. — Он просил найти и освободить вас. Идемте, у нас мало времени.

— Вас послал отец?! — с удивлением воскликнула узница. — Этого… этого не может быть! Невероятно!

Видимо, отношения миллиардера с дочерью были более сложными, чем описал сам Хельдер, решил Мельник. Впрочем, к делу это не имело отношения.

— Идемте, надо спешить, — повторил он, опасаясь, что конфликт с отцом (а он именно так понял ее возглас) заставит ее отказаться, или с ней случится истерика, и тогда придется ее нести. Однако никакой истерики не случилось, девушка шагнула вперед и выбралась в коридор.

— Вещей нет? — спросил Мельник.

— Какие тут вещи… — ответила она, криво улыбнувшись.

Сейчас, видя ее вблизи, разведчик понял, что она крайне истощена — что называется, кожа да кости. Лицо ее было покрыто слоем грязи, на левой щеке и шее виднелись глубокие борозды, словно от когтей. Однако глаза смотрели ясно, их не покрыла муть безумия, чего можно было опасаться в такой ситуации.

Они двинулись обратно. Дойдя до камеры с заключенными, Мельник остановился и вновь достал бластер.

— Отойдите от двери, — попросил он тех, кто сидел на ближних нарах. — Я сломаю замок, вы сможете бежать.

— Не делай этого! — шепнул Чжан. — Как ты собираешься их отсюда вывести? И на чем мы полетим? Наш корабль всех не вместит.

Разведчик не успел ответить — его опередили. Один из заключенных, выглядевший сильнее остальных, подошел к двери и спросил:

— Вы из полиции? Вы уничтожили всех этих ублюдков?