Поединок отражений - Дмитрий Федотов Страница 36

— Привет! — я с радостью пожал его большую, обманчиво мягкую ладонь. — Это ты-то бедный?! Да у тебя денег — куры не клюют!

— Денег, власти и славы много не бывает, — изрек Сильвер и хлопнул по стойке парой настоящих баварских кружек с пенными шапками набекрень. И когда успел налить?!..

— О, да ты никак философом стал?

— Философия — это не наука и не профессия, это — состояние души, отягощенной жизненным опытом…

— Ну да, а смысл жизни заключен в рюмке «Клико» с долькой лайма, которую тебе по утрам подает прямо в постель «мисс Вселенная»! — я постарался вложить в свой сарказм как можно больше цинизма, но не получилось. Слишком много и за короткое время свалилось на мою бедную головушку, чтобы я мог позволить себе зубоскалить по поводу маленьких слабостей других. — Извини, Миша, это я от нервов…

— Нормально, Димыч, проехали, — он внимательно оглядел мою озабоченную физиономию, хлебнул из кружки и поинтересовался: — Тебя, случаем, не пасут?

— Хуже. Меня, похоже, списали! И теперь срок моего земного пребывания ограничен только временем, которое понадобится им, чтобы достать меня окончательно, — я тоже приложился к пиву и ополовинил посуду, прежде чем унялась внутренняя дрожь, вызванная видением жуткого глаза на экране мобильника.

— М-да! — Мишка как-то подобрался, посуровел и быстро окинул взглядом исподлобья полупустой в это время суток зал. — Я могу помочь?

— Можешь. Мне нужен фрик. На время, потом верну. На покупку денег нет.

— Понимаю, но техника чужая. Нужен залог…

— Ты же меня знаешь…

— Я — да, они — нет, — Сильвер с сожалением пожал могутными плечами.

— Миша, у меня ничего не осталось, — я плюнул на конспирацию: свободная связь сейчас была важнее. — Машина разбита, квартира взорвана, а на кредитной карте не наберется и пары тысяч. Но без фрика я не продержусь и до конца недели!

Он еще раз внимательно посмотрел своими маслинами мне в глаза, молча допил пиво и так же молча скрылся за дверью позади стойки. На двери красовался стандартный плакатик с черепом, пробитым крест-накрест молниями и надписью «ТРП-10-01. Щитовая № 9». Картинка была голографическая, и при движении мимо двери можно было увидеть, как череп открывает и закрывает рот. Я сидел и медленно цедил душистый напиток, почти не ощущая вкуса, повторяя про себя как заклинание «фрик-фрик-фрик». И вдруг на какое-то кратчайшее мгновение ясно увидел Сильвера посреди знакомой «комнаты всех удовольствий» с софой-сексодромом и столиком-баром возле роскошных низких кресел. Мой старый добрый еврей стоял боком к двери и крутил в толстых пальцах заветный мобильник, будто все еще решая: дать или не дать криминальный аппарат человеку, пусть и хорошо знакомому, но уж больно беспокойному и вечно влезающему во всякие неприятности. Картинка была настолько четкой и неожиданной, что я невольно моргнул — не почудилось ли? — и видение тут же пропало. Но мобильник запомнился до мелочей: темно-серая «раскладушка» с коротким хвостиком антенны и синей панелью контрольного дисплея, прорезанной наискось ниткой трещины — «Сименс» или «Сони»?

Я все еще обдумывал случившееся, когда Мишка вновь появился за стойкой и шлепнул передо мной тот самый фрик с треснутой панелью — «Эриксон». И пока я тупо разглядывал то мобильник, то Сильвера, последний успел наполнить кружки по новой и поднял свою:

— Лэхайм!

— Я твой должник, — я с трудом проглотил предательский комок, грозивший перехватить дыхание.

— Ну, не все же мне в должниках у тебя ходить! — ухмыльнулся Мишка. — Учти, сеанс должен быть не больше тридцати секунд, иначе контроллер сотовой станции запаникует — он же каждые десять секунд проверяет линию, а она запаролена. Три запроса без ответа — кирдык! — линия блокируется.

— А полного фрика нет?

— Ну ты, братец, и нахал!

— Молчу!.. — я схватил мобильник, включил и набрал номер Ракитина.

Олег отозвался чуть ли не раньше первого гудка.

— Привет, майор!

— Черт! Ты что, с ума сошел? Смерти моей от инфаркта хочешь?! — Ракитин рявкнул так, что я едва не выронил трубку.

— Олежек, извини, но… заткнись и слушай, — я старался говорить веско и внушительно, зная темперамент школьного друга. — На меня почти вышел наш «неуловимый мститель». Он, вероятнее всего, паранорм с большим потенциалом. Это очень серьезно. У меня теперь фрик, работает только на выход. Прежний мобильник «мститель» вычислил. Встречаемся через полчаса в нашей любимой кафешке. Отбой!

— Двадцать шесть секунд! — констатировал Сильвер. — У тебя наверно врожденное чувство времени?

— Нет, просто у меня жопа сковородку за версту чует, — я спрятал мобильник в карман и с облегчением поднял кружку. — Лэхайм, Михаил Соломонович!

— Бек мир хаим! Удачи тебе, Дмитрий Алексеевич!

Кружки смачно столкнулись.

— Тебя подвезти? — предложил раздобревший Сильвер.

— Спасибо. Господин комиссар по-родственному отвалил от щедрот нечто самодвижущееся южнокорейского производства, отдаленно напоминающее автомобиль. И пока еще бомбу в нее никто не пытался подложить. Бывай, друг!

— Цумвидерзеен, фрайнд!

Зря я так неуважительно отозвался о старушке: тянула она хотя и медленно, километров восемьдесят в час, но зато ровно и безо всяких выкрутасов. А гонки на ней я устраивать не собирался и надеялся, что этого мне никто не предложит в ближайшее время.

В общем, в летнем кафе «У Абрамыча» я оказался раньше Олега. Вдумчиво проследил за изготовлением пары фирменных шашлыков из осетрины и уселся за крайний столик на веранде, выходящей в сторону реки, но так, чтобы оставить в поле зрения и единственный вход в кафе с улицы. Блюдо с янтарно-румяными кусками, посыпанными рубленным укропом и щавелем, гордо возвышалось посреди стола, накрытое прозрачным колоколом, дабы ни одна молекула сногсшибательного аромата не улетучилась до поры. По бокам этого «саркофага», как солдаты почетного караула, встали две запотевшие бутылки светлого «Крюгера», легкого, хорошо утоляющего жажду и не отягощающего голову.

Я глянул на часы: до рандеву оставалось еще около двух минут. А майор у нас — известный пунктуалист: сказано через полчаса, значит — через полчаса и ни секундой раньше. Поэтому я спокойно вытащил сигарету и закурил. Ровно на половине сигареты колыхнулась бамбуковая занавесь входа, и на пороге нарисовался Ракитин одетый в светлую рубашку и такие же брюки и в сандалиях на босу ногу, донельзя озабоченный и деловой.

— Ну-с, что у нас плохого? — мрачно осведомился он, едва устроившись напротив меня и завладев одной из бутылок.

— Лучше и не бывает, — уныло отозвался я и вкратце описал свои приключения за последние сутки.

— Выходит, ты попал, братан, как выражаются новые хозяева прежней жизни, — резюмировал Ракитин мой монолог. — И это не есть хорошо. Я, конечно, не комиссар, но и не настолько конформист, чтобы принять как рабочую — версию о вмешательстве потусторонних сил.