Нашествие - Игорь Пронин Страница 36

Оставаться в доме с мертвой женщиной и детьми действительно было опасно. В любой момент может нагрянуть какой-нибудь сосед, и тогда уж ни за что не отопрешься. К тому же хозяин дома лежал в поле, и полакомиться его телом, помимо лисицы и ворон, наверняка прибежит еще кто-нибудь из леса… Это заметят соседи. Леппе, отчаянно пытаясь заставить себя мыслить здраво, приказал уходить.

— Тащить еще и этого… — поморщился Эшуд. — Да мы же едва шевелимся!

— Надо… — Хромой крякнул и поднял ноги атори. — Хватай, и потащили.

— Я все равно в дом не пойду, — сказал Вик, подставляя плечо. — Лучше в лес, чем в такой дом. Идем, Шели, вставай.

Грамми, уже почти задремавший, с помощью Эшуда кое-как поднялся. Солнце начинало припекать, каждый шаг давался с трудом. В более глупом положении Леппе никогда не оказывался.

— А может, послать одного Вика в Грохен за дружинниками? Скажем, что в доме не были.

— Кто нам поверит?! — пропыхтел Эшуд. — Кроме того, мы ведь здесь не на прогулке, Хромой. Галашше хочет информации, понимаешь? А стражники сразу отправят странного атори в Совет Святых Отцов, вот и все. Лучше спрячемся в этой роще, продержимся полдня, отдохнем, а уж тогда уйдем подальше.

— Домой, — уточнил Леппе. — Тьфу, знал бы я, что тут творится, никогда бы не вышел за стены. Вик! Оставь Шели на минуту, сбегай назад и прихвати из дома что-нибудь пожрать! Да и воды тоже.

— А хоронить их не будем? — все же спросил Палассe, но, не дождавшись ответа, поплелся к дому. О том, как страшно ему туда заходить, «грач» умолчал. В конце концов еду можно поискать во дворе, у очага.

Дорога до рощи далась полицейским даже тяжелее, чем путешествие через лес. У первых же деревьев Эшуд и Ал повалились на землю, прямо рядом с демоном. Леппе, впрочем, нашел еще в себе силы проверить ремни и кляп. Вскоре подошли Вик и Шели, тоже предельно вымотанные.

— Вы оба спите, — разрешил Леппе, напившись из фляги. — Впрочем, Шели уже спит.

— Он и по дороге спал, — пожаловался Вик, сворачиваясь калачиком. — Я его почти нес…— Он уснул мгновенно.

Нетоле и Леппе, оба теперь одинаково серого цвета, зло переглянулись.

— Давай ты. — Ал уселся у головы атори, снова положив на плечо саблю. — И не суй руки к его шее, а то отхвачу случайно.

— Кляп надо выташить, — предупредил Нетоле и выудил изо рта Пайса два рукава от собственной рубахи, использованные для утихомиривания горластого демона. — Ну, тварь, теперь давай поговорим немного.

Пайс, лежа с закрытыми глазами, шумно задышал. Он уже почти не чувствовал рук. Еще немного в таком положении — и с ними можно проститься.

— Эй! — Эшуд ткнул его ножом в бок, несильно. — Спать собрался? Расскажи-ка мне про Ад.

— Ослабьте ремни, — попросил Иво как можно более миролюбиво. — Хотя бы немного. Иначе я умру, и вы сами все узнаете про Ад.

— Смешно. Атори надеется, что я его развяжу!

— Я не атори! Я человек, как и вы, разве не видно? — Пайс как можно дальше высунул язык.

Леппе немного нагнулся вперед, чтобы как следует рассмотреть кончик языка пленника. Тот был раздвоен, как и у всех людей, значит, прежде ему не показалось.

— Это ничего не доказывает, — не очень уверенно сказал Эшуд, переглянувшись с Леппе. — Ты слишком вынослив. Ты слишком быстро бегаешь.

— Я с детства такой! В чем моя вина? Вся семья такая… Если подозреваете — ведите в Грохен!

Леппе тяжело вздохнул. Совсем недавно он был уверен, что перед ним демон, но теперь… Совершенно человеческий язык. Да и с чего они взяли, что поблизости бродят атори? Вик, перепуганный рассказами Пладде, остался один, потом принес новость о демонах в женском обличье, а потом уже все «грачи» ударились в панику. Слышали крики, но не видели мертвых носильщиков. Погони за ними не было. С чего, собственно, сам Леппе так разошелся? Полицейский имеет право доверять только фактам. Сержант потряс головой, прогоняя дремоту.

— Нет, ты демон, — вдруг сказал Эшуд и полоснул ножом по плечу пленника. Иво застонал. — Сознайся, ты — атори. Не знаю, когда ваш Князь научился делать своих слуг с человеческими языками, но ты — атори!

Пайс стонал не только от боли, но и от злости. Сознаваться нельзя, это верная смерть. Может быть, потащат в Иштемшир, но ведь рук-то не развяжут точно, даже сильнее скрутят. Тогда уже ничто не имеет значения.