Сердце Черного Льда - Леонид Алехин Страница 36

Свисток не издал ни звука. Над головой лорда Белина захлопали крылья. Большая ушастая сова села на руку князя. Моргнула глазищами.

Лорд Фалин нагнулся к сове и прошептал несколько слов. Снова подул в свисток.

Ухнув, птица сорвалась с его руки и поднялась вверх. Она описала над столом круг, унеслась под самый потолок.

Прошла минута, две. Сова вернулась, с натугой размахивая крыльями. В когтях она тащила увесистую инкунабулу — том в кожаном переплете с золотыми защелками.

Князь взял книгу и скормил птице кусочек мяса. Сова вернулась на свой насест.

Лорд Сапфира положил книгу перед собой. Неторопливо расстегнул защелки.

— Перед вами самая полная литография Рамока Саманского, — сказал Таиз, переворачивая обложку с золотым тиснением. — Издана Братством Художников и раскрашена вручную одним из последователей великого Мастера. Под каждым оттиском стоит печать, удостоверяющая соответствие оригиналу. Редкая и очень дорогая вещь. Я долго за ней охотился и заполучил буквально на днях.

Он бережно перевернул страницы.

— Вот, извольте полюбоваться, барон, — копия фрески, украшающей потолок моей библиотеки.

На литографии фигуры эронов были полны красок и жизни. Жестом мира они протягивали руки, свободные от оружия, друг к другу, кружась вокруг Солнечного Лика, обрамленного короной лучей. Инкрустированные Сердечными Камнями талисманы сверкали поверх золотых и серебряных нагрудников.

— На следующей странице, лорд Белин, вы увидите эскиз фрески, выполненный рукой Мастера Рамока. Смотрите внимательно.

Та же композиция из шести фигур, на этот раз выполненных быстрыми штрихами, без закрашивания. Почерк Мастера был узнаваем и здесь. Не требовалось печати, удостоверяющей подлинность.

Но что это? Фигур оказалось семь. Седьмая, зачеркнутая крест-накрест, была изображена в стороне от остальных. Прорисованная хуже всех прочих, по сути, один пустой силуэт.

Силуэт сраженного эрона, падающего вниз.

4

— В те годы у меня не было замечательной литографии Саманского Братства, — сказал лорд Фалин. — Но я не поленился забраться под самый потолок библиотеки с лампой и как следует разглядеть фреску. Еще один день ушел у меня на перечитывание соответствующих глав Руста и пролистывание «Хроник былого» досточтимейшего Ароса-и-Мад. Сомнений не оставалось — на фреске не хватало владыки Гнезда Тумана.

Лорд Фалин понизил голос, давая понять собеседникам, что делится с ними великой тайной.

— Так я перевернул неизвестную страницу истории Войны Башен. Кровавую повесть великого подвига и великого предательства, надолго скрытую от человеческих глаз. Каждый мальчишка знает, что мой великий предок сразил Огнекрылого Жнеца, предводителя рабской армии эрвидоров.

Лорд Фалин подул в сторону инкунабулы, лежащей перед Якошем Белином. Его дыхание превратилось в ветерок, страницы книги так и замелькали. Перед бароном открылась картина кисти Рамока на титульном листе — Небесный Всадник на боевом грифоне сражается с крылатым огненным чудовищем.

Под бойцами на земле выстроились готовые к бою армии. Железная фаланга Солнечных Орденов против волчьих стай Ночной Орды. Волей художника фоном сражению служила аллегория Войны: две Башни, в реальности разделенные половиной континента, вздымались к небесам.

Каменная громада Башни Света и ледяной призрак Башни Ночи, выросшей за двенадцать ударов полуночного колокола на развалинах Толоса. Построенная колдовским искусством Хозяина Орды, она была разрушена военной мощью союза южных Орденов, городов и племен Севера.

Год упорной осады, финальный штурм, стоивший жизни… а что это за надпись внизу титульного листа? Саманский диалект.

«Высокочтимому Седьмому Наместнику Ардову в благодарность за покровительство высокому искусству. Братство Художников Самана Великого. Год Молота и Подковы, четырехсотый от Коронации».

Лордам Алмаза не свойственно любопытство. Барон Белин отложил до лучших времен вопрос, что делает в библиотеке замка Фалинов книга, подаренная Наместнику в этом году.

Вернемся к истории континента в изложении лорда Таиза Фалина. Знает ли каждый мальчишка, что победа над эрвидорами, саллахами и тангу не далась бы моему предку и предку моего доблестного брата без дружеской помощи семи Гнезд эронов? Знает, если он вырос в горах Хребта и слышал истории стариков. Из поколения в поколение передается память о договоре людей и Повелителей Неба.

— Знают ли старики, что в Битве Древа, положившей конец власти Хозяина Орды, эроны не пришли людям на помощь? Нарушили договор? Не знают, ибо людям было велено об этом забыть.

5

— Что толкнуло Повелителей, чье слово считалось нерушимым, на предательство? Как случилось, что в важнейшем сражении Войны Башен они оставили своил союзников? Ответ мне предстояло узнать из писаний тех времен. Бумага не умеет забывать, друзья мои.

В битве с Огнекрылым Жрецом бок о бок с Серо Фалиным сражался Ангу из Гнезда Тумана. Вы не увидите его на картине — как все Повелители Тумана, Ангу умел становиться невидимым для чужих глаз. Незримо он помог Серо сразить Жнеца. Вся слава досталась моему предку.

Будучи честным человеком, Серо воспел храброго Ангу в стихах. Столетия поэму «Воин и ледяное сердце» считали красивой сказкой. Но в ней нет ничего, кроме правды. Правды о том, как крылатый воин поразил своего могучего врага в спину. Прямо в сердце. И сердце это оказалось холодным как лед, хотя тело врага было сделано из огня.

Сердце сказало воину: «Ты ударил в спину, как поступают подлецы и трусы. Твоя кровь холодна, твое сердце остыло. Чем оно отличается от меня? Чем ты отличаешься от своего врага?»

«Ничем», — ответил воин. Его сердце тоже превратилось в лед.

— Этим воином был Ангу из Гнезда Тумана, — сказал Таиз Фалин. — Эрон, предавший людей и свой собственный род. Повелитель Неба, сначала тайно, а потом явно ставший на сторону Ночной Орды. Именно он подговорил эронов лишить союзников поддержки в Битве Древа и сам ударил защитникам Акмеона в спину. Забытое имя предателя нашептал мне ветер, живущий в его разрушенном доме. Но сперва минули годы поиска, закалившего мою душу и исцелившего тело. Горный воздух сделал то, что было непосильным для микстур гордых Мастеров и ворожбы моей матери. Скалы моей родины исцелили меня. Среди них я нашел то, что искал.

Память о справедливом гневе и возмездии шести Повелителей, сохранивших верность. Разрушенное Гнездо Тумана.

В ту пору я оставил за плечами первую Огранку. Годовое умение говорить с ветром было моим первым и самым желанным уроком. Я не завидовал моим дядьям, умевшим попадать в цель за триста шагов, прыгать на двадцать локтей и творить иные полезные в бою чудеса. Я мечтал об одном — расспросить непокорных духов воздуха о судьбе Ангу и его потомков.

Духи ветра не умеют лгать. Они ничего не забывают. Но их язык чужд людям. Я смог лишь понять, что непостижимая сила разрушила Гнездо Тумана за считаные минуты. «Это был ветер?» — спросил я. «Нет», — ответили духи. «Это были молнии?» — «Нет». — «Железные ядра? Камни, несомые ураганом? Стенобитные орудия, неведомо как поднятые на вершину Хребта?» — «Нет, — сказали духи, — это была песня». «Песня? — переспросил я. — Песня обрушила башни, расколола стены и измолола камни в песок? Песня оставила в теле горы трещины глубиной в сто локтей?» «Песня», — сказали духи. Я мог поклясться, что их тонкие тела до сих пор дрожали от ужаса.