Кругом одни принцессы - Наталья Резанова Страница 36

— За что такое неравноправие? — воскликнул Хэм.

— Учись быть мужчиной, мальчик, — строго сказал Дубина Народной Войны. — У тебя на это осталось немного времени.

— Вам еще повезло, что вы к нам попали, а не к Диким Хозяйкам или к Бешеным Бабкам, да минует нас встреча с ними, — утешил пленников Геморрой Ходячий. — Мы вас просто убьем с особой жестокостью, а они бы унизили самое дорогое, что у вас есть — мужскую гордость.

По лицам Хэма и Рыбина Граната было видно, что они скорее предпочли бы поступиться гордостью, но мнение их значения не имело.

Итак, настоящая опасность грозила только моим спутникам, но не мне. Пора было брать ситуацию в свои руки. Если только удастся творчески развить мысль, посетившую меня при въезде в становище…

— О, красные воины, великие вожди и отцы народа! Дозвольте молвить слово!

— Слишком много возомнила о себе, Женщина, Которая Выжила! Скво не имеет голоса в собрании воинов!

— Но я вижу женщину среди вождей…

— Нашла с кем сравнивать! — склочно заявил Геморрой Ходячий. — Стоящая-С-Кошельком — мудрая женщина нашего народа, ибо после смерти своего мужа, величайшего из воинов — Маленького Засранца, сумела не только сохранить все его богатства, но и приумножила их. Все женщины неравны воинам, но некоторые — неравнее других!

— Не может быть и речи, чтобы я уподобила себя мудрой вдове Маленького Засранца! Но я прошу у Стоящей-С-Кошельком покровительства и посредничества перед вождями.

Старуха приосанилась.

— Пусть говорит, — разрешила она.

— О, вожди, ответьте мне, невежественной, на один вопрос: ваши заветы древнего благочестия относительно убийства пленных распространяются на всех, или только на тех, у кого белая кожа?

— Конечно, только на бледнозадых.

— А если я докажу, что мои спутники не принадлежат к презираемому вами народу, а представляют свободные племена?

— Это уже второй вопрос! — выкрикнул Дубина Народной Войны, но старейшина осадил его.

— Не горячись, Дубинушка. Послушаем, как она сможет это сделать.

— Для начала, воины и старейшины, взгляните на старшего из пленников. Имя его — Рыбин Гранат Кагор. Взгляните на него, промыв соколиные очи ключевой водой, и попробуйте сказать, что он белый! Многие из вас, по праву гордящиеся краснотой своей кожи, бледнее его.

— Он не красный, — возразил Геморрой Ходячий. — Он, скорее, коричневый.

— Не придирайтесь к оттенкам! Главное — не белый.

— Ладно, — поразмыслив, сказал Ежик-В-Тумапе. — С этим, пожалуй, можно согласиться. Но насчет младшего ты не посмеешь заявить, что он не белый.

— Белый и белобрысый, — поддержали его остальные.

— Вы правы, воины и старейшины. Но что значат внешние признаки перед сущностью? А разве не таковы отличительные признаки свободных племен: кочевать, не строить домов, гонять коней, не пахать и не сеять, жилища крыть шкурами, воевать со всеми чужаками и добывать себе богатства охотой и набегами!

— А ты говорил, Дубина, что она забыла обычаи, — укорил старейшина младшего собрата.

— Таковы же обычаи народа, из которого происходит этот юноша. Верно, Хэм?

— Верно! А еще мы не моемся и имеем много жен! — удачно дополнил он мой перечень.

— Готов ли ты поклясться в этом?

— Зуб даю! И даже несколько!

Красные воины даже побледнели, заслышав такую страшную клятву. Потом посовещались, и Ежик-В-Тумане вынес вердикт:

— Мы постановили, что следует считать пленников Пришельцами условно и освободить их от обязательного убиения. И последний вопрос, который следует решить перед закрытием совета: есть ли желающие взять в жены Женщину, Которая Выжила?

Таковых не нашлось.

— Ничего, не расстраивайся, — утешила меня Стоящая-С-Кошельком. — Ты, конечно, не шибко молода и совсем не красива, но слабой не выглядишь. А рабочая сила всегда нужна. Непременно кто-нибудь возьмет тебя пятой или шестой женой.

А вот это меня никак не устраивало. Жены могли встать на защиту их господина и повелителя и помешать нам удрать из стойбища. Но пока всё шло хорошо. Рыбина Граната отвязали от столбов и поздравили с принятием в ряды Пришельцев. Настроение у всех было предпраздничное. Под это дело я быстренько уговорила воинов вернуть недавним пленникам оружие, объяснив, что это необходимый элемент национального костюма. Потом началась следующая часть программы — посвящение юношей в воины. В отличие от подобных испытаний у других народов, здесь проверке подлежала не сила и храбрость, а невозмутимость и хладнокровие — качества, ценимые в кланах Пришельцев больше всего. Для этого поджигались родные шалаши юношей (на языке племен они именовались вигвамами) и угоняли лошадей, принадлежавших их семьям. Если испытуемый входил в горящий вигвам, дабы потушить его или спасти какие-нибудь ценности, либо кидался останавливать коней на полном скаку, объяснили нам, значит он не проявил присущей воинам сдержанности, приравнивался к женщинам и подлежал публичному позору и поношению. Но в тот вечер ни с кем из проходивших посвящение такого несчастья не случилось. Все они были признаны полноправными воинами, и с честью могли носить мужские имена.

Затем приступили именно к той части праздника, которая и являлась праздником, а не официальной частью. Пиршество и народные увеселения, в совокупности именуемые потлач. Как раз для него мужчины кланов и гнали ускоренным темпом свои пресловутые зелья и напитки. Таким образом, сбылась мечта Хэма — он мог вдоволь напробоваться того пойла, что прельстило его в доме Стар Ньюэры (интересно всё же, как оно туда попало, если здешние так ненавидят горожан?).

В увеселениях поначалу тон задавала молодежь. Под речевку «Красная Сила — мескалин и текила!» свежепосвященные юноши демонстрировали свои умения в национальных борцовских приемах: гнали волну, мяли уши, прыгали выше головы, топтались на одном месте. Хэм, конечно, не удержался, чтоб не показать свои познания в распальцовке, что было встречено с одобрением.

Ну а после в состязания вступили опытные воины, испытывая, кто кого переест и перепьет. Здесь мне оставалось возблагодарить всех богов за то, что Пришельцы скрупулезно следовали обычаям древнего благочестия, не допускавшего женщин и детей к участию в потлаче. Нет, нет, голодными они не оставались. Они должны были подавать воинам напитки и кушанья, а при таком раскладе можно нажраться и напиться больше самих пирующих, но, Ядрена Вошь, ни кто не велит тебе поглощать выставленное в обязательном порядке!

К тому же я, кажется, погорячилась, проведя знак равенства между хамами и Пришельцами. У подданных Великого Хама масса недостатков, но я не видела, чтоб они злоупотребляли дурманными зельями, да и кумыс — напиток умеренной крепости… Или я слишком недолго пробыла в Великом Хамстве, чтобы судить об этом?

Так или иначе, Пришельцы не только дымили на всю Пустошь — хоть секиру вешай, — но и трубочное зелье на празднике у них было не то, что на совете. Ибо на совете они несли не больше глупостей, чем любая группа людей, держащая подобные речи. Сейчас они впали в совершеннейшую дурость. Оставалось надеяться, что Хэм, которого я потеряла из виду, быстро напьется и не приохотится к новому пороку. Других опасностей я для него не предвидела. Окосевшие Пришельцы не выглядели агрессивными. Поэтому я прихватила кусок жареного мяса, жесткого и жилистого (это было даже приятно — у даунов я устала от жирной пищи), лепешку и отошла от костров, чтобы спокойно поесть. Стояла глубокая ночь, и предыдущая половина суток у меня выдалась утомительная, а подкрепиться с утра ничем, кроме воды из ручья, не удалось. Стоящая-С-Кошельком, надзиравшая за мной, куда-то испарилась, и я не стала ее искать. Но насладиться отдыхом в одиночестве мне не удалось. Из мрака, озаренного сполохами костров, вынырнул Рыбин Гранат с плетеной флягой в руках и плюхнулся рядом со мной.