Цепные псы пантеонов - Игорь Чубаха Страница 36

Ему хватило ума догадаться, что его выпускают из заколдованного круга. Зачем-то зажмурив глаза, пленник сделал шаг... второй... открыл глаза — теперь он был вне круга, до ленты оставалось метра два. Иван с интересом следил, что произойдет дальше. Сергей решил рискнуть и рванул вперед, но только животом коснулся алой ленты, бантики по краям каземата распустились, и лента, будто живая, оплелась вокруг рук и физиономии резвого пленника. Глаза ничего не видят, и попутанными руками повязку с глаз не содрать.

— Зря пальцы ног растопырил, отсюда уже не сбежишь, — хихикнула та, что с «Беломором».

Чадящий факел вспыхнул ярко-ярко, и раздался громогласный вопль:

— Всему контингенту «Старшей Эдды»! Десятиминутная готовность к эвакуации цитадели!!! Сущностям, не участвующим в ритуале, следует занять места по расписанию «Вальпургиева ночь». Сущностям, завязанным на местность, приготовиться к реинкарнации!!! Ответственным за сворачивание инженерных и магических носителей доложить о готовности к эвакуации в минутный срок!!! — Приказ, казалось, шел сквозь стены, и суперпрочные, каменной кладки стены вибрировали, будто служили всего лишь декорациями.

Дамочка с татуировками выполнила знакомые уже пассы в обратном порядке и повернулась к портрету:

— Группа «Агнец». Первый этап ритуала выполнен, переходим ко второму этапу! — по-военному молодцевато отрапортовала мегера.

— Пошли, спринтер, — ее коллеги взяли упакованного, ослепленного тряпками, так что о лишнем шаге думать забудь, Серегу под руки и повели из каменной тюрьмы.

Когда дверь закрылась и отгремел проворачиваемый в замке ключ, Иван поднялся с корточек и попробовал ступить за меловую линию, но невидимая преграда вернулась. Получив легкий, почти ласковый щелбан в лоб, Ваня решил успокоиться, но при этом хитро улыбнулся. Нет, это была не спонтанная улыбка, а глубоко осмысленная и, вполне может быть, рассчитанная на то, чтобы тот, кто на портрете, ее учел.

Двумя ярусами замка выше оберст Харви Файнс стоял у госпитальной кровати. Приказ по громкой связи раздался в тот момент, когда старый эльф собирался одеть на шею рядового Тесена Орден шестнадцати рун третьей степени. К чести своей, на раздавшийся голос Харви и глазом не моргнул и уж тем более орден не уронил.

Обритый наголо, одетый в больничную пижаму и сидевший на продавленной панцирной койке, будто орел на унитазе, эльф Тесен выглядел совершенно не воинственно. Тем не менее, когда муаровая лента обвила шею воина, глаза того счастливо блеснули. И красив стал эльф Тесен, словно выпускник военного училища с незасаленными лейтенантскими погонами, да при кожаной портупее. И даже оттертая в дальний угол медсестра задышала влюбленно.

— Рядовой Тесен награждается Орденом шестнадцати рун третьей степени, за действия, несовместимые с трусостью, — торжественные слова старого оберста прозвучали чересчур официально, так уж получилось. Все, с этим героем ритуал закончился, Харви Файнс шагнул к следующей кровати.

Дверь палаты открылась без приглашения, на пороге объявилось страшноватое одноглазое двуногое, не отвлекаясь на присутствующих, пошарило взглядом по углам, не нашло, что искало, и закрыло дверь за собой. Сержант Ланалог, в отличие от предыдущего кавалера, не смог поприветствовать своего командира даже сидячей позой. Щедро загипсованная нога сержанта была нацелена растяжками в выбеленный известью потолок палаты. Хотя, конечно же, под побелкой угадывались квадраты каменной кладки.

— Рентген не показал повреждения костей, — забубнил шагнувший следом за оберстом костоправ — вольнонаемный доктор Штагель. — Но присутствует восьмидесятипроцентное ограничение движения голеностопа. Насильное же разгибание голеностопа влечет за собой непереносимую боль в области ахилла и в области разгиба. При этом опухоль прогрессирует.

— Диагноз? — Оберста так и тянуло взглянуть на наручный хронометр, чтоб прояснить, сколько секунд оттикало после громогласного приказа. Но сминать парадный ритуал старый оберст не желал: это были его родные солдатики, его бойцы, его почти сыновья, пусть начальство играет в совсем иные игры.

— Похоже, удар был нанесен заклинанием Рыбьей кости, я бы даже рискнул сказать, кельтским вариантом проклятия. Начнем терапию сразу после развертывания «Старшей Эдды» по новому адресу.

— Мы еще повоюем с тобой на пару, сержант Ланалог, — произнес оберст, похлопав бойца по укрытому больничным одеялом плечу. На этот раз Харви Файнсу удалось найти подходящий тон, немного командирский, немного отеческий. Оберст прокашлялся и снова стал суров. — Сержант Ланалог Горпожакс, от командования «Старшей Эдды» поздравляю вас с присвоением внеочередного воинского звания форт-сержанта и за действия, обеспечившие бесперебойную работу Окна в лето, награждаю Орденом шестнадцати рун второй степени.

Сержант Горпожакс нашел силы на минутку забыть о боли и улыбнуться, ведь на него все смотрели: и соседи по палате, и оберст с эскулапом, и медсестра Оявка — смазливая ведьма с финно-угорской кровью. Воспользовавшись моментом, весьма довольный собой, еще смакуя послевкусие собственного триумфа, еще не остывший от позиции, когда все улыбались только ему, рядовой эльф Тесен запустил шаловливые ручки медсестре сзади под халат. Та взвизгнула и отвесила герою звонкую оплеуху. Хотя, признаемся, глазки ее при сей экзекуции таки озорно блеснули.

Оберст оглянулся, легко по красным рожам виновников шума отгадал, в чем дело, но промолчал. И тут снова раздался голос:

— Всему контингенту «Старшей Эдды»! Пятиминутная готовность к эвакуации цитадели!!! Сущностям, не участвующим в ритуале, следует занять места по расписанию «Вальпургиева ночь». Сущностям, завязанным на местность, приготовиться к реинкарнации!!!

Доктор Штагель — ну, конечно же, пенсне в нагрудном кармане старомодного сюртука под наброшенным на щуплые плечики крахмальным халатом; конечно, усики щеточкой и плешка на девяносто процентов макушки. И, самое характерное, желтые умные глазки, будто работающие на слегка подсевших батарейках «Энерджайзер» пальчиковые фонарики. Так вот — доктор Штагель явно занервничал, но старый эльф Харви Файнс еще не закончил визит к своим гренадерам. Не обращая внимания на засуетившийся медперсонал, он переместился к следующей кровати:

— Здравствуй, Рерьюк, как себя чувствуешь? — Здесь в голосе старого эльфа уже не оставалось даже на йоту официоза. — Все не было случая поблагодарить тебя, не от имени командира, а от имени такого же, как ты, эльфа.

Боец Рерьюк лежал на боку лицом к выбеленной известью стене, на обращение он даже не шевельнулся. И избранная этим, самым крепким, надежным и, чего там, лучшим головорезом из взлелеянного оберегом отряда персонажем поза отдавала великой тоской. Может, Рерьюк спал, может, был без сознания?

— Общее состояние тяжелое. Сознание заторможенное, — влез с комментариями костоправ Штагель. — Кожные покровы бледные, цианотичные, сухие. Отмечается выраженный цианоз носогубного треугольника, ушных раковин. — Доктор потихоньку увлекся. — В прекардиальной области грудной клетки визуализируется кровоподтек и ушибленная рана. Пульс — сто ударов в минуту, аритмичный. Частота сердечных сокращений соответствует пульсу. Артериальное давление на обеих руках — восемьдесят на шестьдесят. Дыхание — двадцать четыре дыхательных движения в минуту. При аускультации правого легкого отмечается резкое ослабление везикулярного дыхания. Хрипов нет. Живот при пальпации мягкий, безболезненный. Симптомов раздражения брюшины нет. Тошноты, рвоты не отмечалось. Менингеальных симптомов нет.