Путь феникса - Вадим Проскурин Страница 36

Серый Суслик лежал на траве лицом вверх и наблюдал, как по голубому небу ползут бледно-розовые облака с сиреневым оттенком. Серый Суслик уже долго лежал. Час назад его проведал орк по имени Убийца Мышей, его послал сэр Хайрам осведомиться здоровьем презренного полукровки, который теперь снова стал ценным участником экспедиции. Сразу видно, что сэр Хайрам не привык командовать орками, иначе сам бы пришел.

— Как твое здоровье, Серый Суслик? — спросил его Убийца Мышей.

— Плохо мое здоровье, — ответил Серый Суслик. — Тошнит меня и голова очень болит.

— Угу, — сказал Убийца Мышей и удалился.

На самом деле Серого Суслика стошнило только один раз, крыльцо Каэссарова дома. Но не из-за отходняка, отходняк как раз особых мучений не причинял, просто Серый Суслик наступил на пятно, оставшееся от рыцаря Шона, и его вдруг скрутило, он сам не понял, почему. А как протошнился — сразу отпустило. Но Серый Суслик не стал говорить сэру Хайраму, что его отпустило. Пусть добрый господин продолжает думать, что презренному полукровке по-прежнему плохо, так плохо, что хуже некуда. Пусть оставит в покое.

Впрочем, теперешнее состояние Серого Суслика можно было назвать покоем только с большой натяжкой. Он лежал, смотрел в небо, его сердце билось ровно, грудь вздымалась и опускалась, лицо было бесстрастно, но внутри черепа копошился демон. Серый Суслик воспринимал его как бестелесного червя, этот червь лазил по мозгу, впитывал разные сведения (информацию) и иногда сам выделял информацию подобно тому, как настоящие черви выделяют помет из заднего конца тела.

Иногда это воспринималось как голос. Голос исходил не отовсюду, как показалось Серому Суслику поначалу, голос исходил из одного конкретного места — из центра его головы. Иногда голос произносил отдельные слова, чаще всего ругательства, иногда разражался целыми фразами, тоже обычно ругательными.

Но большая часть информации, исходящей от демона, попадала в разум Серого Суслика, минуя речевой канал. Хороший пример, кстати. До последнего мгновения (момента) Серый Суслик ничего не знал ни о каких каналах, но вдруг в его сознании возник из ниоткуда образ вырытой в земле рукотворной реки, по которой плавают всякие лодки, маленькие и большие. И еще возникло понимание того, что слово «канал» применимо не только к искусственной реке, прорытой в земле (зачем?), но и вообще к любому пути, который кто-то или что-то проходит из конца в конец. Например, информация. Слово «информация», кстати, возникло в сознании Серого Суслика таким же образом.

С каждой минутой в разуме Серого Суслика появлялись новые понятия и сложные мысли (новое слово: концепция). По большей части они были бесполезны и явственно отдавали безумием (новое слово: шизофрения — расщепление личности, обусловленное нарушением (новое слово: химия — наука о взаимодействии (новое слово: атом (новое слово: лисп, ха-ха-ха))))

Серый Суслик помотал головой, отгоняя целый рой непрошеных концепций. Эти длинные (новое слово: рекурсивные) цепочки мучили его сильнее всего, после каждого такого вброса он чувствовал себя как после удара под дых тупым предметом. Если бы он не лежал, а стоял, он упал бы на землю от головокружения. Так и случилось, собственно, и после этого он так и лежал, не пытаясь ни встать, ни хотя бы поменять позу, чтобы перестал давить на поясницу острый камень (новое понятие: оксид кремния).

Поначалу Серый Суслик пытался сопротивляться демону, но тот быстро дал понять, что это бесполезно.

— Ты слабак, — сказал ему демон человеческим голосом из центра головы. — Прежде убери трех жаб с собственной морды, а потом уже выстраивай ментальные блоки (новое слово). Отвянь, жаба, и не мешай мне осматриваться.

— Да пошел… — начал Серый Суслик ответную реплику, но успел произнести только два первых слова.

Демон ударил его. Не обычным образом (новое слово: физически), а мысленно (ментально), не тело ударил, а душу. Демон описал свое действие словом «удар», но это был не совсем удар, а еще точнее, совсем не удар. Просто Серый Суслик потерял волю, он понял вдруг, что не в его силах противостоять демону, что сейчас он вправе только лишь смиренно лежать и ждать, когда бестелесный червь освоится на новом месте. А это место не слишком ему нравится, но оно все равно лучше, чем (новое слово: компьютер — вычислительная (новое слово: машина — устройство, оснащенное (новое слово: двигатель (новое слово: исключительная ситуация, ха-ха=ха))))

— Сам ты пошел, — закончил (новое слово: резюмировал) демон их короткое противостояние.

В каком-то смысле это было даже приятно. Серый Суслик понимал, что овладевший им демон обладает такой волей и таким разумом, что сэр Питер рядом с ним подобен обычному орку рядом с обычным человеком. Воля и разум невероятной силы, может, это бог? Не Иегова, конечно, не Джизес Крайст и уж точно не Шива Разрушитель, а кто-то из менее значительных богов.

Демон услышал эту мысль и захихикал. Серый Суслик понял, что демон — не бог. Но потом демон задумался (раньше он не задумывался, он все понимал сразу) и решил, что такая точка зрения тоже имеет право на жизнь (новое выражение, составленное из ранее известных слов, его смысл вполне очевиден). И отбросил эту мысль, и снова стал думать о чем-то своем, чего Серый Суслик не понимал. Одновременно демон просеивал сознание Серого Суслика в поисках каких-то важных для демона воспоминаний, которые должны помочь ему понять нечто важное, чего он пока не понимает, но скоро обязательно поймет.

Юный и беззаботный орчонок шлепает по лужам босыми пятками, гоняясь за такими же юными и беззаботными товарищами по игре. А может, не гоняясь, а убегая, это несущественно. Темная пасмурная ночь озаряется вспышками эльфийских гранат, оглашается разрывами, за которыми следуют вопли и визги мужчин и женщин. И еще детей. Но сейчас вспышки, вопли и визги остались позади, орки-беглецы спускаются по крутому склону, Нюрейн близок, а Нюрейн — не просто вода, это спасение, граница, отделяющая место для жизни от места для смерти. Воздух пахнет речной водой, мама держит сына за руку, спасение близко, но свистит летящий камень, он глухо ударяет в мамин череп, слышен хруст, мамина ладонь на мгновение сжимается и сразу раскрывается. Осиротевший орчонок переходит на бег, он больше не боится угодить босой ногой в змеиное гнездо или в расщелину между камнями. Ему уже все равно. Черепаха Дома стоит на коленях, склонив голову, добрый господин Роджер Стентон поднимает меч. Тот же орчонок, но уже подросший, познает первую любовь в своей жизни, это коза, так у орков принято. Демон негодует, эта сцена ему отвратительна, но Серый Суслик повторяет мысленно: «Так у нас принято», и демон принимает информацию к сведению. Шелковая Лоза (мнение демона: обалденно красивая баба) танцует, спит, идет, купается, моет посуду, любит молодого орка, уже знающего, что он полукровка, любит раз, другой, третий… Отец высокорожденных Питер Пейн тычет ей между грудями длинным указательным пальцем и говорит: «Ты», и это последний раз, когда Серый Суслик видел ее живой. А мертвой он ее вообще не видел, не говоря уж о последнем причастии. Демон негодует, в его речи мелькает новое слово: каннибализм, но Серый Суслик не пытается понять, почему демон считает обычай орочьих похорон отвратительным. Серый Суслик начинает плакать, но не от боли и не от обиды, а от отчаяния. Потому что только теперь он осознал всю глубину собственного ничтожества.