Здравствуй, Мир! - Михаил Француз Страница 36

***

Захватив с собой один из подготовленных мешков с рудой, я двинулся в город, когда «отдышался» настолько, что коленки перестали дрожать и подгибаться. Адреналиновый отходняк — штука неприятная, но не очень долгая. Производительность организма после него падает, но не критично. Эмоциональный отходняк намного хуже и неприятнее. И длится дольше.

Когда сильно перенервничаешь, после можно и вовсе слечь с какой-нибудь болезнью. В том числе, возможно, тяжёлой. Повезёт, если это будет банальный грипп…

Однако, если с адреналиновым отходняком ты не сделаешь ничего: это процесс физиологический, он происходит независимо от твоего желания. Ведь, если адреналин в кровь был вброшен, то он должен затем быть «утилизирован», переработан, выведен из кровотока. Это ведь логично. Так устроен наш организм. Но с эмоциональным отходняком не так. С ним можно бороться.

Для этого нужен большой жизненный опыт, кое-какие знания и сносный самоконтроль. Почему так много требований? Потому, что бороться с эмоциональным «перегоранием» и опустошением, ведущим к болезни, бесполезно. Нужно успеть поймать сам эмоциональный взрыв, после которого приходит «отходняк». Тут фишка в чём: эмоциональный взрыв по времени не совпадает со взрывом адреналиновым. Он приходит позже. Ведь, когда в крови бушует адреналин, не до эмоций. Там работать надо. Для того он и вбрасывается. Эмоции накрывают позже. Тогда, когда работа уже позади.

У меня опыт был. Так же, как и кое-какие знания. И болеть я совершенно не хотел.

В тот момент, когда, сидя возле входа в шахту, я понял, что рефлексия выходит из-под контроля, а эмоциональная буря закручивается всё сильнее, настолько, что это становится опасно, пришлось принять быстрое и, возможно, не обдуманное решение. Но, в тот момент, ничего другого, чтобы достаточно резко переключить своё сознание, придумать я не смог. В такие моменты, вообще, голова не слишком хорошо работает. Чудо, что вообще получилось мысль о «купировании» такого состояния выловить.

В общем, чувствуя, что мысли и эмоции закручиваются опасным водоворотом, захлёстывая всё сильнее и сильнее, настолько, что горло перехватывает, а ноги не только никак не крепнут, а наоборот, снова начинают дрожать сильнее, к горлу подкатывает противный удушливый ком, а движения обретают рваность и дёрганность, я схватил свой лом и одно из «ядер» D-ранга.

Схватил, ядро вложил в специальную выемку и, не давая себе времени передумать, сосредоточился. Ну, насколько был способен на это в том взвинченном эмоциональном состоянии.

«Направить энергию» в «ядро» оказалось удивительно просто. Куда проще, чем выходило это раньше, с наконечниками стрел, на которых я тренировался. «Ядро» быстро начало разогреваться. Сильней и сильней, пока жар не стал нестерпимым. Вместе с жаром пришла и боль. Боль нарастала, заполняя собой все мысли и ощущения, вытесняя, сшибая опасный водоворот эмоций, который должен был вот-вот захлестнуть меня с головой.

Наверное, в реальности, жар был опасно сильным всего десяток или два секунд. Субъективно же для меня, он длился и длился. Хотелось орать, отбросить и лом, и «ядро» от себя. Перестать терпеть эту боль, перестать себя травмировать. Но я продолжал держать, собрав в кулак всю свою волю, твердя про себя, как мантру: «Спокойнее! Очистить разум! Терпеть… Спокойнее! Очистить разум! Терпеть…», по кругу, раз за разом, постепенно впадая в околотрансовое состояние.

Затем и температура стала уменьшаться. Да и боль перестала быть такой острой. Я отнял руку от металла и посмотрел сначала на лом — выемка исчезла, поверхность была ровной и монолитной. Потом на руку: на всю ладонь красовался отвратительный ожог, покрасневший, пузырящийся и местами даже обугленный.

Целой, не пострадавшей правой рукой я поспешно полез в сумку и достал из неё «малое зелье здоровья», выдернул зубами пробку и заглотил всё его содержимое.

Сразу стало легче. Боль стихла. А страшный ожог начал рассасываться прямо на глазах. Зрелище было невероятным и завораживающим. Я пялился на это, не в силах отвести взгляда. Все десять минут, пока зелье действовало, я, как загипнотизированный, таращился на свою ладонь, глядя на то, как она снова становится здоровой и чистой.