Чернила и кость - Рэйчел Кейн Страница 36

– Сохраняет их, – сказал Портеро. – Это их работа.

– Разве? Зачем им это? У них есть оригиналы. Оригиналы они отражают на бланках. Зачем им тогда еще копии? – она сделала паузу, а затем продолжила: – Я слышала, что они уничтожают книги. Сжигают в печи.

– Это ложь!

– Разве? А почему бы и не уничтожать? На книгу меньше для контрабандистов.

– Такое невозможно, – сказал Томас. – Чтобы Библиотека уничтожала книги? Это противоречит всему, чему они нас научили!

– Да, – согласилась Идзуми. – Противоречит. Как противоречит и многое из того, что они тут делают. – Она кликнула по бланку, который читала, чтобы очистить его, и встала, чтобы поставить его обратно на полку. Затем она молча вышла из комнаты.

– Она ведь несерьезно, – сказала Глен. – Библиотека не может втайне уничтожать книги.

– Но мы не спросили. Насчет этого она права, – заметил Джесс. – Мы ничего не знаем о том, что происходит, когда книги попадают в архивы.

Студенты начали спорить, и их спор вскоре перешел в громкую ссору со ставками на то, кто из них покинет учебу утром. Некоторые решили, что больше не намерены играть в игры профессора Вульфа. В итоге все разделились на два лагеря: одни решили, что Вульф блефует, чтобы посмотреть, кто станет отстаивать свои права, другие боялись навлечь на себя гнев профессора.

Джессу было плевать. Он даже ничего не записал этим вечером в свой личный журнал.

В этом, казалось, не было никакого смысла.

* * *

На следующее утро профессор Вульф не появился. Не появился и завтрак, который обычно накрывали на столах в общей комнате перед тем, как звенел утренний звонок на рассвете. Когда Джесс спустился, чтобы поесть, есть было нечего.

Вместо этого на столе лежал пустой бланк, открытый на первой странице, и Джесс подошел, чтобы прочитать, что там написано.

Всего два слова: «Тяните номер».

Чашка с лотерейными номерками стояла рядом с бланком. Джесс уставился на нее, замерев на пару секунд, а потом услышал чьи-то шаги за спиной. Тяжелые шаги. Он узнал подошедшего еще до того, как услышал голос Томаса:

– Mein Gott ^[11], он и впрямь не шутил, да?

– Не шутил, – согласился Джесс. Внутри у него все кипело от злости при мысли о том, что с ними поступают так несправедливо… Они ведь с профессором Вульфом нашли общий язык, Джесс делал все, что ему велели, даже побежал за капитаном Санти, глядя на ту чертову карту. Он загнал себя до полусмерти. И вот что Джесс получил в награду… шанс быть отчисленным ни за что.

Томас встал рядом с Джессом и тоже теперь молча таращился на слова на бланке, а затем перевел глаза на чашку, на которой были изображены египетские боги Гор и Маат. Впервые рассмотрев фарфоровую чашку, Джесс осознал, что и она, и керамические черепки с номерками в ней были старыми… очень старыми. Гладкие вставки из слоновой кости на чашке стерлись и пожелтели от прикосновений тысяч потных, нервных рук.

Затем Томас вздохнул и потянулся за номерком.

Джесс схватил друга за руку, останавливая.

– Не надо, – сказал Джесс.

– Если я не вытащу номер, меня все равно прогонят, – сказал Томас. – Лучше сделать, как велит профессор Вульф.

Томас сунул руку в чашку и вытащил кусочек фарфора, который тут же сжал в кулаке. Он не стал смотреть на номер. Когда Джесс показал на его руку, Томас покачал головой.

– Какой смысл смотреть, – сказал Томас. – Я либо останусь, либо нет, и теперь уже от меня ничего не зависит. Давай, Джесс, бери номерок, и сядем у камина. Сегодня как-то сыро с самого утра.

Так как Томас стоял рядом с ним, как спокойный и молчаливый свидетель, Джесс не мог придумать способа выкрутиться из ситуации. И он не хотел выглядеть струсившим, хотя ему и было страшно. Тревога пробирала его до костей. Его будущее зависело от одной дурацкой бессмысленной цифры.

Он не смотрел. Просто засунул руку в чашку и на ощупь вытащил номер. Затем сунул черепок в карман, где лежал его кодекс, потому что, если бы Джесс оставил номерок в руке, он не смог бы справиться с желанием взглянуть на него, как будто это было какое-то загадочное предсказание на блошином рынке.

Морган с Идзуми пришли следующими. Девушки, похоже, успели подружиться, хотя и шли молча. Морган выглядела теперь более-менее отдохнувшей, подумал Джесс, и она сменила свой теплый английский наряд на свободное хлопковое платье бледно-голубого цвета. Ей идет, решил Джесс. Теперь ее щеки налились румянцем, и Джесс наблюдал, как она остановилась в дверях вместе с Идзуми, осматривая комнату. Глаза Джесса и Морган встретились, и она едва заметно кивнула, не улыбаясь. Джесс кивнул в ответ.

– У вас всегда номерки на завтрак? – спросила она.

– Каждый вторник, – пошутил Томас чересчур веселым тоном. – Хрустят. Полезно для пищеварения.

Идзуми закатила глаза, подошла и вытащила номерок.

– Жаль, что хотя бы кофе не принесли, – сказала она. – Я не уверена, что готова к этому без кофе.

Морган с сомнением смотрела на чашку, и Джесс понял, что она сомневается, следует ли ей тоже вытягивать номерок. В конце концов, сегодня ведь был ее первый официальный день учебы. Если ей не повезет, она не проведет здесь даже одного дня и должна будет вернуться домой.

– Лучше не надо, – сказал Джесс, и Морган повернулась к нему. Она одарила его странной, напуганной улыбкой, а затем сунула руку в чашку и достала номерок.

– Я студент, – сказала она. – Профессор Вульф сказал, что каждый должен вытянуть номер. Получается, я тяну номер. Я одна из вас.

Джесс был уверен, что он бы не стал так рассуждать на ее месте. На ее месте он бы стал возмущаться, сказав, что его нельзя винить в неудаче остальных, если он в этом не участвовал. И Джесс не понимал, восхищает его смелость Морган или сбивает с толку.

Однако ему точно некогда было скучать.

Остальные один за другим прибывали в общую комнату, и каждый реагировал на увиденное по-разному. Чаще всего на номерки смотрели разгневанно, как будто думали, что профессор Вульф пошутил вчера, что, по мнению Джесса, было так же маловероятно, как снежная буря в Александрии. Глен обиженно заворчала, прежде чем вытащить номерок, а Дарио стал ругаться и пообещал воспользоваться влиятельным именем своей семьи, чтобы уничтожить карьеру профессора Вульфа, если его выгонят. Кто-то плакал. Кто-то пытался принять равнодушный вид, но Джесс знал, что равнодушным не оставался никто. Все старались, чтобы оказаться здесь. Все сделали все возможное, чтобы остаться.

Каждый из них чувствовал, что с ним поступают несправедливо.

Половина студентов отказались тащить номерки. Сначала Халлем. И некоторые, кто уже достал, тоже положили свои обратно.