Дьявол и Город Крови 2: кому в Раю жить хорошо… - Анастасия Вихарева Страница 36

Так вот почему она забыла про колоду! Теперь она точно вспомнила, что они не лежали в столе. Их там не было. глаз за них не зацепился, когда она собирала свои вещи. Но почему-то не обратила внимания.

Каким-то образом их вынули из памяти.

Наверное, не только карты…

Среди угрожающих расправами заметила двух сослуживцев – девушка и молодой парень.

На работу парень устроился дня на четыре позже, и сразу стал хватать ее за руку, стоило ей разложить бумаги. Он мешал работать: бесцеремонно садился рядом, рылся в документах, наблюдая за каждым ее движением, всем своим видом демонстрируя подозрения. Он раздражал ее, но начальство смотрело на него благосклонно, и Манька ему не мешала, но в его присутствии чувствовала себя скованной и начинала делать ошибки.

Девица сидела этажом ниже. Говорили, что она писала заявление на ее место, и никто не сомневался, что именно она займет эту должность. Манькино появление стало для всех сюрпризом. И конечно, она затаила обиду, заражая коллег: рабочий человек в деревне мог еще какую-никакую работу найти, а безусым менеджерам и секретарям места не было нигде – и каждый выживал, как умел.

Выживать умели все, кроме нее – ее выживали отовсюду.

Остальных она видела первый раз. Может быть, кто-то мелькал в коридорах, но она редко запоминала случайные лица. Немного позже зашел мужчина.

А вот его она узнала сразу!

Она не собиралась проситься на шахту. Не думала. Не мечтала. Ее прислали с бумагами, которые именно этот мужчина должен был подписать.

Мужчина оказался тем самым человеком, который побывал у них в деревне и расспрашивал ее о местных жителях…

В огромном кабинете с окнами во всю стену, он усадил ее в мягкое кожаное кресло и велел принести чашку кофе, а после заговорил. Голос у него был мягкий, слегка обеспокоенный, и голос его показался ей знакомым. Казалось, она могла его слушать и слушать. Язык развязался сам собой – мужчина располагал к себе. Если он и был вампир, то такой вампир, который переплюнул боголепием остальных.

Мужчина удивленно вскинул бровь, когда немногие ее рассуждения достигли его уха. Он спрашивал, она отвечала. Предельно откровенно. Ни разу не сбилась. И когда он привел ее в кабинет, усадил за стол и сказал: он твой, а с твоим работодателем я договорюсь – она была горда.

Первый раз ее оценили по достоинству…

Она всегда знала, что необыкновенное ее качество, не свойственное каждому человеку, проникать глубоко в суть вещей, принесет ей удачу. В тот вечер она немного выпила, чуть-чуть, а утром проснулась ни свет, ни заря – и пришла в офис первая.

И сразу же поняла, какую сотворила глупость, когда девушка за соседним столом начала доказывать, что вечером оставила в столе печенье, которого на утро не оказалось. И все обернулись к ней. В обед у кого-то пропали документы. На следующий день кошелек, оставленный на столе, мимо которого она невзначай прошла…

Манька казнила себя, но было поздно. Она уже пожалела, что согласилась на эту работу и потеряла свою. Счет шел на дни, которые ей оставили, чтобы подобрать замену. Этого не скрывали, ждали, и снова дрались за место.

Мужчина остановился у двери, плотно затворив ее за собой, едва взглянул на нее и заговорил. И Манька внезапно поняла, что взгляды мужчины и присутствующих в комнате, были обращены в определенную точку пространства. Взгляды не рассеивались, они фокусировались на отсутствующем в памяти объекте. Человек рядом с мужчиной, к которому он обращался, оставался невидимкой, прошел не только мимо сознания, но мимо земли.

Манька вздрогнула, вглядываясь в пустое пространство.

Как догадка, мелькнула искаженная тень. И исчезла. Вынырнула в другом месте. И снова исчезла… Она уже не сомневалась, что людей в помещении много больше, чем ей удалось вспомнить. Она вернулась по времени в тот момент, когда та самая девушка с нижнего этажа пригласила ее к себе, напоила чаем, и проводила…

До актового зала!

У самых дверей сознание поплыло, и она провалилась во тьму, будто ее связали и сунули в тесную клеть.

Манька внимательно наблюдала.

Вот человек: он как будто положил руки на чьи-то плечи… Вот еще один – потеснился, кому-то не хватило места… Этот повис в воздухе…

Она до боли прикусила губу, пытаясь понять, сколько их, ее мучителей, но боль ушла и видение рассеялось.

Она снова стояла посреди каменистой местности.

Черт сидел на земле и улыбался снисходительно, слегка наклонив голову. Это снова была она, но отражал ее он несколько иначе, больше похожей на ту, какой она себя знала. Руки у него все еще дрожали – совсем как у нее до пятнадцати лет, пока не научилась контролировать себя. И после дрожали, но не так, чтобы считаться церебральным паралитиком.

– Эх, ставлю на кон сырую землицу! – предложил черт тепло, душевно.

Будто поставил все, что у него было, и уже облагодетельствовал ее. Колода прыгала в руке. То один, то другой палец нервно скрючивался. Манька закусила губу: в сырую землю разве что гроб положить, на что это он намекает?!

Она слегка растерялась: карты были в его руке, значит, они вернулись по времени. Их уже, в принципе, не существовало на белом свете, они переварились в ее желудке.

– А что, есть еще вареная? – холодно спросила она, покосившись по сторонам.

Черт как-то необыкновенно подозрительно уставился на нее, слегка смутившись.

– А если на бессмертную сущность? – слова его прозвучали заискивающе.

«На душу что ли?! Или на меня?» Она окинула черта скептическим взглядом, усмехнувшись про себя: заманчиво выиграть у черта. И страшно любопытно: свои карты в помощь, или и они черту послужат? Если сырую землю предлагал, значит и бессмертие с подвохом.

– А с меня что? – спросила она безразлично.

– Так… один в один! – не задумываясь, ответил он.

Теперь его движения стали настолько ловкими и оточенными, что Манька поняла, у черта не выиграть. Ни своими, ни чужими. И на какого рожна ей сдалось бессмертие черта? Ей бы вампира отстегнуть.

«Фу, совсем запутал!» – с некоторым раздражением подумала она, улавливая в повадках черта легкое дежевю. Не иначе у Дьявола учился загонять человека в сеть словами.

– Я в азартные игры не играю, – ответила она неуверенно.

А вдруг он предлагал проиграть сознание вампира? Или, еще лучше, его самого? Себя-то уже не проиграешь, заложили всем, слева и справа, и просто заложили – стеночкой!

Она сложила руки за спину и прошлась взад-вперед, раздумывая, в какую сторону ей податься. Грешников в Аду было не видать, и вообще, ничего такого, о чем ей рассказывали Дьявол и Борзеевич. Туда ли она попала?

Ад был немноголюден.

Опять же, если Ад – твердая основа вселенной, то грешников можно было не искать – проще пешком добраться до другой звезды… Человек во вселенной занимал незаметное место. Черт еще раз переменился и стал похож на самого себя: черненький комок шерсти, с красными углями вместо глаз. Прошелся рядом, тоже заложив руки за спину, копируя ее, но не внешностью, а передразнивая походку. Сплюнул на одном конце маршрута, сплюнул на другом.