Медаль за город Вашингтон - Александр Михайловский Страница 36

Он достал флягу из мешка и протянул ее мне. Напившись, я передала ее Мейбел, а потом спросила у мужа:

– Ваня, а тебе не кажется, что ты тогда воевал не на той стороне?

13 (1) августа 1878 года. Вашингтон, вокзал Балтиморской и Огайской железной дороги на Нью-Джерси-авеню

Александр Смолл, он же Алексей Иванович Смирнов

«Ну где же они?» – спрашивал я себя, но поезда все не было видно. Он должен был прийти еще четыре часа назад, но никто на вокзале не знал причину, по которой он так сильно опаздывал. Причем начальник вокзала – я его знал хорошо, моя фирма время от времени получала заказы от него – рассказал мне, что Фредерик поезд прошел пять часов назад, а до Гейтерсбурга – предпоследней станции перед Вашингтоном – так и не добрался.

– Да не бойтесь вы, мистер Смолл, – успокаивал он меня с вымученной улыбкой. – Паровоз, скорее всего, сломался, и мы уже выслали новый навстречу составу.

– А когда выслали-то?

– Да уже три часа прошло.

– Ну, и где они тогда? До Гейтерсбурга и обратно – меньше двух часов, даже если прибавить минут десять на сцепку.

– Скоро будут, – в его словах чувствовалось беспокойство. Действительно, что могло случиться с поездом? Если бы машинист локомотива и обнаружил неисправность или аварию на дороге, он вернулся бы в Фредерик или проследовал в Гейтерсбург, и в Вашингтон пришла бы телеграмма.

Я все больше и больше волновался – на этом поезде должны были прибыть очень дорогие мне люди. Во-первых, моя невеста, Ирма Майер, дочь инженера из Фредерика. С ее отцом я познакомился год назад – мы работали вместе над заказом этой самой Балтиморской и Огайской железной дороги для станции во Фредерике. Однажды Вальтер – так звали ее отца – пригласил меня к себе на ужин. Через две недели я уже, стоя на коленях, просил у него руки и сердца его дочери. С тех пор прошло около года, и через полторы недели, двадцать четвертого августа, у нас назначена свадьба. Сегодня Ирма обещала прибыть вместе с родителями и сестрой в Вашингтон. Жить они пока будут в гостинице – я зарезервировал им номера в отеле «Виллард», на Пенсильвания-авеню в двух шагах от Президентского особняка.

Еще один номер я снял для Джона Тёрчина, генерала, под началом которого я сражался во время Войны между штатами ^[23], и его супруги Надин – «русского ангела», как называли ее наши раненые. На самом деле их зовут Иван Васильевич и Надежда Дмитриевна Турчаниновы, и они такие же русские, как и я.

Когда-то, наслушавшись россказней про свободу и справедливое общество в САСШ, они выехали из России в Америку, где вскоре потеряли все деньги, привезенные из России. Во время войны Иван Васильевич покрыл себя славой – он, наверное, был лучшим военачальником среди северян, а Надежда Дмитриевна после обучения на фельдшерских курсах стала одним из самых успешных военных медиков и спасла от смерти сотни раненых.

Но в 1864 году у генерала произошел сердечный приступ, и ему пришлось покинуть действующую армию. С тех пор они с супругой скатились в нищету. Время от времени, когда у меня была такая возможность, я посылал Надежде Дмитриевне небольшие суммы – Иван Васильевич никогда бы не согласился на подобные дотации, а она после нескольких энергичных протестов все-таки согласилась принимать от меня помощь. И сейчас, когда у меня появились деньги, я послал им сумму, достаточную для приобретения билетов первого класса на поезд, плюс еще немного, зная, что у них есть долги, и для них их выплата – вопрос чести.

Сам же я попал на этот не слишком гостеприимный континент после чтения книг Фенимора Купера. Я и четверо моих друзей-гимназистов в один прекрасный день бежали из Смоленска в Гамбург, где мы надеялись устроиться на один из кораблей, идущих в Америку. Вот только я отстал от поезда в Орше. Как впоследствии мне стало известно, друзей моих сняли с поезда в Минске и вернули родителям. Сам же я сумел-таки добраться до Германии, где устроился поваренком на один из океанских пароходов – готовить я худо-бедно умел. Так и оказался я в САСШ. Но здешняя реальность оказалась намного грустнее, чем мне казалось. Кому в Америке был нужен гимназист-недоучка? Так что как только началась война, я записался в действующую армию, решив, что там хотя бы буду получать солдатский рацион, да и крыша над головой будет – пусть хоть в виде палатки.

Закончил войну я сержантом, но нашу часть расформировали, и мне вновь пришлось искать средства к существованию. Через армейского приятеля я устроился работать на эту же самую Балтиморскую и Огайскую железную дорогу учеником механика. Работа мне нравилась, и со своими обязанностями я справлялся хорошо. Где-то через год меня досрочно произвели в механики, а пять лет назад я ушел на вольные хлеба – открыл свою фирму, которая занималась ремонтом и установкой оборудования для железных дорог. Заказов хватало – я успел познакомиться с очень многими, и, что было еще не менее важно, они знали меня и могли быть уверены в том, что любая работа будет сделана мною качественно и в срок.

Но как ни странно, я все время мечтал уехать на родину – только кому я там теперь нужен? Иван Васильевич, помнится, даже как-то раз послал прошение на имя императора Александра II с просьбой разрешить ему вернуться в Россию. Но ответа он так и не дождался. Скорее всего, чиновники из военного министерства не желали видеть в России человека, который когда-то был другом Герцена и других вольнодумцев. А обо мне, кроме родителей, которые, я надеюсь, живы, и двух моих сестер, вряд ли кто-нибудь помнил.

В последнее время у меня появилась мысль попытать счастье в Югороссии – про эту новую страну рассказывают много небылиц. И если хотя бы часть из них оказалась правдой, в этом невесть откуда взявшемся государстве можно было бы найти применение своих сил и способностей. Но там меня, наверное, ждут еще меньше. Хотя у меня были планы попробовать связаться с югороссами. Чем черт не шутит – возможно, там я смогу начать свое дело и принести реальную пользу людям, которые, как я понял, тоже были русскими.

– Масса Александр! Масса Александр! – ко мне, размахивая руками, спешил негритенок Джедедайя, мальчик на побегушках у начальника станции. – Босс говорит, что поезд, который вы ждете, разграбили у Гейтерсбурга, а людей кого убили, а кого ранили. Через десять минут туда уходит сцепка – если хотите, босс сказал, вы можете отправиться с ними. Оружие у вас с собой?

– Только револьвер.

– Босс говорит, что вы можете получить ружье и патроны в поезде.

– Хорошо. Спасибо, Джедедайя.

В поезде уже находилось несколько инженеров и рабочих, а также два десятка солдат. Я выбрал себе ружье и по дороге к Гейтерсбургу тщательно его вычистил – похоже, что этим до меня никто давненько не занимался. На душе у меня было тоскливо, нехорошие предчувствия мучили меня, и я молил Господа, чтобы Он сохранил мою невесту и ее семью, а также Ивана Васильевича и Надежду Дмитриевну. Или хотя бы кого-нибудь из них…