Охранитель. Шаг к цели - Константин Назимов Страница 36

Пока мы раскладываемся, профессор достает из саквояжа бумаги, я собственные раскладываю, в зале стоит шепоток, и, как мне кажется, удивленный.

– Что ж, господа, приступим, – произнес Плеве. – Известный нам вопрос озвучит генерал-штаб-доктор Петр Павлович Грин.

Названный встал, пригладил усы и хмуро в нашу сторону посмотрел. А вот министр сидит и задумчиво в пальцах карандаш крутит. Интересно, о чем он думает?

– Господа, – пару раз кашлянув, начал свою речь генерал, – на заседании Медицинского совета рассматривается вопрос о возможной выдаче патента на лекарство и разрешения на его применение. Также нам предстоит решить вопрос о законности проведения господами Портейгом и Чурковым лечения больных и организации больницы, которая не входит в имперский перечень и реестр.

– Прямо судилище какое-то, – возмущенно поделился я своими наблюдениями с профессором, краем уха слушая перечень всего, что мы нарушали и к каким это могло привести последствиям.

– Главное, чтобы угрозу эпидемии в вину не поставили, – мрачно ответил мне Семен Иванович.

Перечень прегрешений оказался длинен, мне приплели и незаконное врачевание непонятными методами. Обман и шарлатанство, даже прозвучало про подлог больных, которые якобы и не болели, а просто притворялись. Правда, когда хотел возмутиться, профессор, сидящий рядом и слушающий обвинения внимательно, мне этого сделать не дал:

– Ваня, не суетись, они решили все, что можно, смешать в одну кучу, и частности не так опасны. Законов, актов и подактов, к сожалению, множество, найти там, что тебе нужно, легко, но вот доказать… – Он чуть усмехнулся. – Мне непонятно только одно: для чего тут цирк устроили?

Минут десять господин Грин зачитывал по бумагам обвинения, а потом добавил от себя, совершенно неожиданно:

– Господа, все, что я тут озвучил, существует в правилах и законах, при желании любого имеющего даже отдаленное отношение к медицине можно обвинить в каком-либо грехе. Призываю тщательно во всем разобраться, а новые методики лечения не отвергать огульно. У меня все. – И генерал-штаб-доктор сел в кресло.

– Кто желает высказаться? – поинтересовался министр.

Как ни странно, желающих не нашлось. Зато когда предложили задать нам вопросы, они посыпались словно из рога изобилия. Мы с Семеном Ивановичем даже не попытались ни на один вопрос ответить. Заседание превратилось в базар!

– Тихо! – встал Плеве, предварительно хлопнув ладонью по столу. – Что за бардак? Ученые же мужи, практикующие врачи! – покачал он головой. – Предлагаю высказаться, – поискал на столе бумагу, а потом озвучил: – Господину Ивану Макаровичу Чуркову. Попрошу вас, Иван Макарович, говорить кратко и по делу.

Честно говоря, как я ни готовился, а оказался совершенно не готов. Деваться некуда, встаю и решаю начать с лечения графини, но предварительно сказав:

– На часть вопросов готов дать ответы уважаемым господам. Много говорить не стану, но попрошу не перебивать, а вопросы задать после. И, если можно, попрошу принести стакан и графин с водой, в горле пересохло. – Стоя перебираю бумаги, приводя мысли в порядок и радуясь про себя небольшой паузе. Мне и вода-то для того потребовалась, чтобы, когда последует неудобный вопрос, сделать вид, что пью. Секретарь принес графин и стакан, поставил передо мной и удалился за свой стол, взяв в руки ручку, собираясь конспектировать мою речь. – Господа, когда возникает какой-то призрачный шанс помочь больному, каждый из здесь присутствующих готов идти на риск. При встрече с графиней Смеевой произошла именно подобная ситуация. Мария Александровна чувствовала себя неважно, и врачи поставили неутешительный прогноз. Зная народные и, возможно, забытые методы лечения, я предложил ей попытаться излечиться. Результат известен, у Марии Александровны наступила ремиссия, признаков болезни не осталось. Однако говорить о том, что она полностью выздоровела, не возьмусь, как, впрочем, и каждый из сидящих здесь. Помогло мое лечение или сложился ряд случайностей, приведших к счастливому концу, – развел я руками, – доказательств, кроме хорошего самочувствия графини, не существует. Граф Потоцкий, – сразу перешел к одному из проблемных мест обвинений. – Мальчик находился на краю, в нашем же распоряжении с Семеном Ивановичем, – чуть поклонился я профессору, – на тот момент уже имелось лекарство, но в стадии тестирования и исследований. Подавать заявку на патент мы не могли, для этого необходимо подготовить множество бумаг, а больной ждать не мог. Мальчик полностью поправился от тяжелого воспаления легких и, насколько мне известно, находится в полном здравии. Касаемо же самого лекарства… – стал я перечислять длинный список его достоинств, не забыв упомянуть и побочные свойства и что не каждому оно может подойти.

В какой-то момент, когда начал путаться в медицинских терминах, мне на помощь пришел Семен Иванович и уже сам стал сыпать латынью (я в ней ни черта не смыслю, кроме общедоступных фраз!), приводить данные своих экспериментов (их оказалось больше десятка) и наблюдений. В общем и целом у нас получился этакий научный доклад, но, по существу, кроме общих фраз, мы ничего не сказали.

– Господа, но это же совершенно ненаучно! – воскликнул господин лет тридцати пяти. – Лекарство получено в короткий срок, оно вполне может оказаться замедленным ядом! За подобное отношение…

– Синтезировать яд несложно, но компоненты нам известны, и при проверке их увидим, – возразил ему лейб-хирург.

– Если знать, что искать, а нам это неизвестно! – припечатал кто-то из совета.

Слово за слово, разгорелся спор, где от нас даже не требовали высказываться. Окончился этот базар, а иначе и не сказать, ударом кулака по столу (на ладонь никто внимания не обратил) министра:

– Господа, перечень полезных свойств впечатляет, но мы не услышали одного из главных – формулы и описания производства. Кстати, не услышали и перспектив этого, как там его… – Он заглянул в лист и прочел: – Портейницелита. Другими словами, непонятно, для чего потребовался патент? С какой целью обустроена больница? Какие дальнейшие шаги предполагаются? Возникает и множество других вопросов, к тому же не принято решения по событиям, имеющим место произойти.

Министр еще намеревался что-то сказать, но в дверь вошел гвардеец в чине поручика:

– Господа, прошу простить, срочный пакет для господина министра!

– Неси, раз вошел, – пробурчал Вячеслав Константинович, недовольный, что его прервали.

Поручик чеканным шагом, словно на параде, подошел к министру, дождался, пока тот распишется за документ, вручил ему пакет, после чего сделал пару шагов и застыл. Плеве на того удивленно посмотрел и сказал:

– Все, свободен!

– Виноват, ваше высокопревосходительство, велено лично убедиться, что конверт вы вскрыли и с бумагами ознакомились! – отчеканил гвардейский поручик.

– Даже так? – бросил взгляд почему-то на нас с профессором министр, но пакет вскрыл, извлек из него листа три-четыре и принялся изучать написанное.