Волчья тропа - Бет Льюис Страница 35

МЫ ВЫШЛИ из города, и я быстренько потащила Пенелопу в лес, прочь от дороги. Нас окутали запахи деревьев, смолы, дождя и опавших листьев, смешанные со жгучим предчувствием приближающейся бури, и я улыбнулась – в первый раз за долгое время. Буря стремительно надвигалась. Капли дождя стали холодными и тяжелыми, словно небеса бросали в нас камни. Низкое небо было покрыто густыми черными тучами.

Пенелопа прислонилась к дереву, тяжело дыша, а я на секунду присела на камень, чтобы дать отдых измученным ребрам.

– Надо найти укрытие. Буря приближается.

Пенелопа поднял голову и взглянула на небо, словно зная, что там искать.

– Тут неподалеку у дороги должен быть городок… – начала она, но замолкла, услышав мой смех.

Смеяться было больно, однако я не обращала на это внимание. Я проклинала демона и ангела на моих плечах.

– Следующий город, который ты увидишь, будет Халвестон, – пообещала я, злорадно глядя на ее посеревшее лицо.

– Ты хочешь сказать…

Я взглянула ей прямо в глаза и встала.

– Буря приближается.

Мне некогда было с ней разговаривать, даже смотреть на нее было некогда. Хотелось одного – идти вперед. Я слишком много времени провела сначала в ящике, потом в каюте. Сейчас нужно найти груду камней или пещеру, чтобы спрятаться, прежде чем настигнет буря.

Я не знала этих лесов, и потихоньку под кожу начал закрадываться холодок. Ребрам стало полегче, зато настроение испортилось. Пенелопа, в кружевном платье и дурацких туфлях, шагала вслед за мной, обняв себя руками, чтобы хоть немного согреться. Я слышала, как стучат ее зубы. Слышала, как она спотыкается. Она пыталась заговорить со мной, но я не отвечала.

Однако Пенелопа не жаловалась. Ни разу не сказала: «Мне холодно», «Я есть хочу» или «Далеко нам еще?». Она просто тащилась следом за мной, и лицо у нее было мрачнее тучи.

Подходящий утес нависал над ручьем, который из-за дождя превратился в бурлящий поток. Пенелопа смотрела на воду, разинув рот, словно перед ней была Мусса. Городские жители совсем не умеют понимать природу. Им все кажется намного больше, хуже или злее, чем есть на самом деле. Прихлопнут москита, который сосет кровь из руки, а потом неделями на зуд жалуются. Так если его прихлопнуть – зудеть еще хуже будет. Обитатель леса прекрасно знает: москита надо смахнуть тихо и осторожно и потом не обращать внимания на красные точки. Есть вещи и похуже, чем зудящий локоть. Когда за тобой по пятам гризли несется – тут уж не почешешься.

– Шагай по моим следам, – велела я Пенелопе, и она судорожно сглотнула. – Вода ледяная, свалишься – можно уже не вылазить.

– Ты серьезно? – обиженно спросила она. – Через такой ручей мне не перейти.

Очень хотелось схватить ее за волосы и потащить, но я сдержалась. Просто сказала:

– Ну и подыхай здесь, когда грянет буря.

Ручей пенился и бурлил. Да, крепкий орешек.

– Оставайся здесь, – велела я.

Через час начнет темнеть, а я костями чувствовала надвигающуюся бурю. Она быстро приближалась, словно гнев безумного бога, которому я забывала молиться. Нужно найти путь через ручей. В прежние времена я бы просто перешла его вброд, и пусть бы вода лупила меня, как хочет, пока я не переберусь на другой берег. Однако сейчас у меня просто не было сил. Я представила, как вода хлещет по ребрам и животу, и меня аж затрясло. Зато выше по течению я увидела поваленное дерево, нависающее над ручьем, – наш мост и смертельная ловушка. Природа ничего просто так не дает.

От дождя кора, поросшая мхом, стала скользкой и осклизлой. Ствол пролежал тут уже довольно долго, отчего за ним получилось что-то вроде дамбы. Спокойное озерцо, через которое мы с Пенелопой сможем перейти. Я взяла ветку и, стоя на берегу, померила глубину: по грудь, может, в середине чуть глубже. Потом провела рукой по стволу, чтобы увидеть, сможем ли мы по нему перейти. Он был сколький как лед. Я не обрадовалась, конечно, что придется задницу намочить; с другой стороны, хуже свалиться с него прямо на камни.

Пенелопа стояла на берегу, там, где я ее оставила, и дрожала, словно новорожденный жеребенок. Даже издалека я видела ее страх. Она переступала с ноги на ногу и трясла головой, глаза лихорадочно бегали. Мне показалось, что передо мной олень – он прядет ушами, его длинные ноги, как сжатые пружины, и хруста веточки достаточно, чтобы он сорвался с места. А длинная тонкая шея готова для ножа.

– Ты что-то нашла? – заорала Пенелопа.

Я вытащила нож.

– Нашла, но боюсь, тебе не понравится.

Я всадила нож в поваленный ствол. Он глубоко вошел в древесину. От толчка ребра вновь заныли. Пенелопа догнала меня возле спокойного озерца как раз тогда, когда по небу покатились первые раскаты грома.

– Слушай сюда, – сказала я. – Я буду держаться за ствол. Как только переберемся на другой берег, скидывай платье и начинай прыгать.

– Я не могу… – опять начала она.

Я схватила ее за плечи и взглянула прямо в глаза.

– Приближается буря. Мы должны найти укрытие, и если ты не перейдешь сейчас эту речку, то буря доберется до тебя и порвет на клочки, как тряпку. Поняла?

Пенелопа несколько секунд смотрела мне в глаза, затем кивнула.

– А ты?

– За меня не волнуйся.

Я сняла куртку, ботинки и носки и запихнула их в рюкзак. Здоровой рукой, которая с другой стороны, не там, где поломанные ребра, я буду держать его над головой.

– Держись рядом и не тормози.

Я шагнула в ледяную воду, и бок вновь заныл.

За моей спиной Пенелопа подоткнула платье до талии и сняла туфли. Она неловко держала их в поднятой руке, а второй цеплялась за поваленный ствол. Я слышала, как она выдохнула, когда вода дошла до задницы, а потом выругалась, когда вода поднялась на пару дюймов выше. Мне уже доводилось слышать такие слова. Однажды охотник загнал в палец рыболовный крючок. Он проклинал небеса и всех людей на Земле. Я смеялась до упаду, пока тот крючок вырезала.

Я вытащила нож и теперь использовала его как медведь – когти. Сколькие камни так и норовили вывернуться из-под ног. Ручей становился все глубже – вода почти добралась до моих повязок. Я не сдержалась и застонала, когда холод обжег синяки.