Десантник разведотряда. Наш человек спасает Сталина - Дмитрий Светлов Страница 35

Ночной полет от одной ярко горящей бомбы до другой оказался проще простого. С восходом солнца Олег увидел на небе заковыристые загогулины инверсионного следа реактивных бомбардировщиков, а чуть левее курса на земле взметались разрывы бомб. Вскоре завиднелся железнодорожный разъезд с лежащим на боку польским паровозиком и разнесенные в щепки пассажирские и товарные вагоны. Олег раскрыл планшет и проверил расчет курса и времени. Раньше он был уверен, что темно-желтый целлулоид всего лишь дефект, а вчера сам писал на нем белым стеклографом.

– Командир, держи кофе и бутерброд с тушенкой. – Радист передал корытце с завтраком.

Кофе в стакане-термосе с маркировкой «АДД» порадовал натуральным вкусом, а бутерброд оказался нарезанным пшеничным хлебом с толстым слоем масла и открытой банкой американской тушенки. На самом деле консервированное мясо привозили из ЮАР, Индии и Кении, что наводило на подозрение о буйволятине или прочих парнокопытных из африканской саванны.

Полет вдоль железной дороги составлял основную часть пути. Олег летел через крупные города и был прав, немцы беспрепятственно пропускали «свой» самолет, даже не пытаясь вызвать его по радио. Но вот расчет времени указал на последнюю станцию, откуда требовалось повернуть на юго-запад и пролететь последние полтора часа, а дыма нигде не видно. Странно, с такой отличной видимостью, миллион на миллион, он должен отчетливо просматриваться километров за пятьдесят, а горизонт девственно чист.

Прочитав на карте название последней станции, Олег решил снизиться, прочитать табличку на здании вокзала и удостовериться в правильности своего маршрута. Указатель высоты медленно закрутился против часовой стрелки, а когда вышли на двести метров, Олега неожиданно охватил страх с физическим ощущением летящих в него пуль. Не раздумывая, он заложил боевой разворот и буквально в пике пошел на лес. В то же мгновение от железнодорожной насыпи по самолету ударили два пулемета, а пули начали рвать перкаль фюзеляжа.

– Партизаны! – панически крикнул радист.

– Ты цел?

– В меня вроде не попали, а хвост самолета весь в дырках.

– Совсем обнаглели ребята, до станции три километра, а они засели на рельсах, – прокомментировал обстрел Олег.

После станции поднялись на полторы тысячи, а условный сигнал заметили лишь на подлете. Партизаны развели действительно большой костер, но от еловых веток поднимался практически незаметный сизый дым. Помахав крыльями, они продолжили полет и вскоре подошли к конечной точке.

– Чего полетел дальше? Нам на эту поляну, – заволновался радист.

– Надо осмотреться, иначе после приземления можно оказаться в гестапо.

Снизившись до макушек деревьев, Олег увидел в толпе лица знакомых женщин, после чего смело развернулся на посадку.

– Здравия желаю, товарищ майор, – без тени шутовства поздоровался Василич.

Зато женщины игнорировали официоз и по-родственному расцеловали Олега, а самая бойкая лукаво заметила:

– Жаль, что муж рядом, иначе на ночь к себе бы увела!

– Хватит болтать, девоньки, дружно взялись и ходом самолет под деревья, – пресекла разговоры жена Василича.

– Его надо заправить, – встрепенулся Олег, – бензина на обратную дорогу не хватит.

– Не волнуйся, ради такого дела у немцев бензовоз угнали, – успокоил один из партизан. – Сам заправлю, до войны в Щучине авиатехником служил.

Олег спешил встретиться с дедом и даже обрадовался, что отпала необходимость присутствовать на заправке самолета. Техник в любом случае лучше его справится, даже если впервые встретился с этой моделью самолета.

Встреча с дедом произошла на следующий день, когда его привезли на бричке. На людях они дружелюбно поздоровались, не более того. Олег даже позволил себе упрек на тему выбора персонального пилота, который отнюдь не является профессионалом, и тут же получил отпор:

– Я не могу доверяться каждому. Прилетит летчик НКВД, и получу посадку на Колыме.

Ответ развеселил партизан и вызвал многочисленные шутки. Каждому известно, что советская власть невиновных не наказывает, перегибы были, но Ежов за это строго наказан. Деду тут же напомнили польское беззаконие, когда людей расстреливали или бросали в тюрьмы без суда и следствия. До создания ООН в Европе и Америке особо не заморачивалась с правами человека, особенно если это выходец из низов. Виктора Кингисеппа прилюдно четвертовали лишь за приверженность коммунистическим идеям.

– Ты действительно опасаешься карающей руки НКВД? – выбрав момент, поинтересовался Олег.

– Страной правят коммунисты, и без приказа политорганов меня никто не тронет. Мне ничего не грозит, но пропагандистскую страшилку надо озвучить, – с усмешкой ответил дед.

– Ты получил какие-то гарантии?

– Разумеется! Потребовал поселиться у тебя, и это сразу одобрили!

– Как? – несдержанно воскликнул Олег. – Мне не сказали ни слова! И вообще, зачем это тебе? Лучше потребуй подмосковный санаторий!

– Нам надо поработать вдвоем. Рассчитаешь турбовинтовой двигатель и поможешь доработать автомат бортового прибора управления пушками.

– Я газотурбинных двигателей с приборами управления пулеметами не изучал!

– Централизованное управление бортовыми пушками появится в сорок шестом. Ничего нового, на бомбардировщики поставили уменьшенную корабельную копию.

– В таком случае зачем тебе я?

– Надо алгоритм шестеренок пересчитать. На кораблях и береговых батареях нет ограничений по весу и размерам.

– Ну ты даешь, – засмеялся Олег, – при уменьшении размера до часового механизма количество зубчиков на шестеренке не меняется!

– И правда, что-то я притупил. Но теория переделки турбореактивного двигателя Люльки в турбовинтовой остается за тобой.

– Ничего не выйдет, это не моя тема. Одно дело добавить к английской газовой турбине реактивное сопло, другое дело пересчитать работу газовых колес.

– Не юли! – прикрикнул дед. – Пересчитай форму и площадь лопаток, чтобы скорость газов на выходе получилась минимальной.

Легко сказать «пересчитай», для начала надо вспомнить теорию, но это вторично, Олегу очень не понравилось желание деда жить с ним. Темнит и что-то скрывает, причина не в двигателях, и козней ему никто не будет строить. Перед войной многие вернулись в СССР, начиная от певца Вертинского и заканчивая белогвардейским офицером Александром Куприным. О каких-то тайных расправах над боевиками ГРУ Олег не задумывался. Это вам не СВР, которую НКВД регулярно процеживал и давал собственным резидентам длительные сроки. Дед заметил смену настроения внука и тихо пояснил:

– В этом году Люлька закончит проект своего первого серийного двигателя.

– И что? Я должен ему помочь? – фыркнул Олег.

– После войны Сухой создаст под него сверхзвуковой истребитель «Су-17», а конкуренты его «съедят». В сорок девятом КБ вместе с конструктором передадут Туполеву.