Северное Сияние. Том 1 - Сергей Извольский Страница 35

Татьяна Николаевна всхлипнула. Пытаясь удержать непрошенные слезы, она глубоко вздохнула, ощущая как трепещет грудь. Выдохнув, она попыталась сглотнуть вставший в горле комок. Не получилось — шею словно висельной петлей перехватило, а мышцы просто отказывали повиноваться.

Открыв рот, глубоко и часто задышав, Татьяна Николаевна попробовала все же прийти в себя и вернуть контроль над собственным телом. Чуть погодя сглотнуть все же получилось, после чего по всему телу прошел морозный озноб, а плечи невольно передернуло. Пальцы начали ощутимо подрагивать, но руки, несмотря на сковывающий исподволь страх, все же слушались.

Немного вернув самообладание, Татьяна Николаевна снова принялась раз за разом отклонять входящие запросы на видеосвязь. Отправляя в ответ дежурную шаблонную отписку, что ввиду обстоятельств непреодолимой силы ответить на вызов не может, а свяжется с адресатом позже. Заместитель директора при этом необычайно остро чувствовала, что каждое входящее сообщение приближает ее к развязке, какой бы она не была.

Вместе с тем, с поднимающимся на краю сознания чувством внутреннего удовлетворения Татьяна Николаевна видела, что госпожа Жарова до сих пор находится вне зоны устойчивой связи. Экстраординарная ситуация, потому что даже будучи в отпуске, не в командировке, фигура такого плана должна быть постоянно в зоне доступа, двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.

Татьяна Николаевна, глядя на неактивную иконку аватара Марьяны Альбертовны, благодарила бога за это. Потому что отсутствие на связи директора гимназии, будучи правильно использовано, открывало для Татьяна Николаевны просто необычайно широкое окно возможностей — как в данной ситуации, так и в далекой перспективе. Впрочем, благодаря бога за столь серьезную удачу, понемногу заместитель директора догадывалась — скорее всего, дело здесь вовсе не в высших силах.

Умом она обделена не была и понимала, что объяснений причин этого существует всего два очевидных варианта. Первый: Марьяна Альбертовна знала, что вчера вечером практическое занятие по славянскому язычеству у барона фон Колера должно пойти не по плану. Разумом верить в это Татьяна Николаевна отказывалась, но как имеющий право на жизнь вариант в уме держала. Более же вероятной догадкой ей казалось, что руку здесь приложил этот наглый самонадеянный подросток с холодным взглядом голубых глаз. Которого она с самого знакомства, с первой же их встречи в кабинете директора запомнила и невзлюбила.

В тот день, еще в Елисаветграде, она ждала Артура Волкова на прием вместе с директором, Марьяной Альбертовной. Он же, зайдя в кабинет, даже не бросил на нее ни единого взгляда — вероятно, не почувствовав владеющего дара и приняв ее за обычного секретаря. Отнесся к ней как к пустому месту, банально не обратив даже тени внимания.

Подобного Татьяна Николаевна никак не могла простить. Несмотря на неспособность к магическим искусствам, она обладала действительно серьезными связями в губернии, и соответственно немалым влиянием в гимназии. Никто, кроме может быть Разумовских, не смел каким-либо образом высказать ей пренебрежение оттого, что она не владеющая.

Да и юные Разумовские, обучавшиеся в гимназии в Елисаветграде, относились к заместителю директора вполне ровно, поддерживая обычные рабочие отношения. И только этот наглый и неотесанный калифорнийский варвар всем своим видом показывал, что ему абсолютно плевать на всех. На всех в общем, и на нее, Татьяну Николаевну, в частности.

Особенно явно это проявилось во время их единственной беседы, когда она попыталась отчитать его за посещение занятий без назначенного ординарца. Так и в тот раз он отнесся к ней как к назойливой девочке-администратору, походя отбрив и даже не обратив на это внимания.

После этого случая дежурная неприязнь к этому невысокому и худощавому голубоглазому пареньку у Татьяны Николаевны перешла в стойкое злое раздражение. С того момента она постоянно искала, как бы его можно зацепить и поставить на место. Но после начала суеты с переездом подобных возможностей все никак не представлялось. И вот сейчас он сам к ней пришел — да еще каким образом!