Играть, чтобы жить. Книга 9. Дорога домой - Дмитрий Рус Страница 35

Трехпалые, четырех-, пяти– и шестипалые… Крохотные, как след ящерицы, и огромные, как лапа дракона. Следы копыт и когтей, крыльев и щупалец, манипуляторов и силовых жгутов. За миллиарды лет отпечатки наслоились друг на друга, смазываясь и теряя четкие очертания. Я же мысленно похвалил мудрого Творца, создавшего столь хитрый механизм подпитки Древа энергией. ОН мог бы создать обычные лестницы, но нет. Пространственные щиты пропускали только после щедрого доната в сотню тысяч совушек. Заодно фильтруя нищебродов, спекулянтов и прочий мигрантский трафик. При таких расценках особо не побегаешь. А уж всяким там божкам места или локального события и вовсе не светят частые переходы. Для высшей мелочи важна каждая медная совушка, доставшаяся от сиволапого крестьянина, покрошившего на камень сухарь или сдувшего пивную пену «в благодарность хозяину леса».

Вот и мне сейчас придется выложить пятьсот тысяч за богов пантеона, десятку за Дурина и его леди плюс трешку за Бэрримора. Спасибо за скидку для смертных, хотя армию с собой все равно не проведешь. Разоришься, как при межзвездных перелетах.

Пожрамши и заминировав место стоянки, мы вновь укутываемся щитами и совершаем переход.

Вжух!

И реальность вокруг меняется, забрасывая нас на новый ярус и награждая малым достижением: «Мамкин путешественник – посещено 4 макролокации из 162».

Первый ярус. В некоторых вещах он даже примечательнее нулевого.

Сюда поднимаются нубы-оптимисты, здесь же они примеряют рабские ошейники и отсюда падают на минуса.

Тут, вцепившись в фундамент зубами, бьются за место под солнцем те, кто хочет жить на «плюсах». Отступать им некуда, за спиной – Ноль и жадные до неудачников минусовые.

На первом можно все то, что запрещено ярусом ниже. Здесь нет стражей, зато есть Рынок Слез, на котором можно купить божественных рабов, превращенных в шлюх императриц, фиал из нерушимого стекла, разъедаемый изнутри плененной искрой Хаоса. Артефакты, стирающие миры, способные уничтожить целый лист и даже повредить ветвь.

Творец такого не одобряет, но из-за своей сути не может противиться. ОН дал нам свободу выбора и сам же вынужден подчиниться собственному правилу. ОН может осудить, может наказать, но не может запретить. Кстати, Хаос точно такой же. Любой запрет – это уже правило, признак системы и порядка. Так что в чем-то силы-антагонисты схожи.

Нас выбросило на склоне оплывшего песчаными волнами бархана, в десятке километров от единственного города яруса. Здесь уже никто не заботился об удобстве богов разных планов, нарезая уровень на микроклиматы и мирки-соты.

Голубой плазмоид солнца жарил на плюс пятьдесят в тени и за день запекал живого коня в собственной шкуре. Злой ветер драл неприкрытую кожу мелким песчаным наждаком. Песочек был непростым – мелкодисперсная пыль битого стекла. Ноги проваливались по щиколотку, видимая глазу зыбь бегала по верхушкам барханов. Пересвеченная картинка бело-синей пустыни простиралась до самого горизонта. Лишь город манил тенью широкой лесополосы и радугой бьющего в небо трехсотметрового фонтана.

Оценив наши удивленные взгляды, Элкил качнул головой:

– Не ведитесь, это иллюзия, хоть и качественная. Заманушка для новичков. Он еще и светится ночью. Маяк, на который со всей пустыни сползаются нубы, где их умело раздевают и пристраивают в стойло.

– В какое стойло? – обдав нас приятным ветерком, поинтересовалась зависшая над головами фея. В ее руке трепыхалась огромная стрекоза, у которой она неожиданно с хрустом откусила голову. – Вкусно! – заценила крылатая, слизнув острым язычком каплю синей жижи, брызнувшей из уголка рта.

– Лучше тебе не знать… Эта информация для богов сто восемьдесят плюс. – отмахнулся Элкил и, отойдя в сторону, вызвал фестрала.

Норовистый конь не любил сутолоки и хватал острыми зубами всякого, кто оказывался слишком близко. Мои щиты ему прокусить не удавалось, но фестрал не терял надежды и раз за разом синтезировал новую кислотную составляющую слюны.

– Это да, маленькая… Всяк обидеть норовит… А мне ведь всего сто сорок годиков… – Фейка неожиданно согласилась и, шмыгнув носом, затемнила визор, пряча от нас глаза.

Придавленный жарой мозг медленно переваривал услышанное. Фейке едва век стукнул? По меркам бессмертных она реально ребенок… И чего она вдруг носом захлюпала? Летунья ведь по жизни главный источник оптимизма нашей циничной и многое повидавшей в жизни банды.

– А вот это что? – Призвавший лебера Авось заботливо подкармливал коняшку сухой летающей рыбой, а заодно указывал пальцем на вершину бархана.

Там возвышался полосатый столб с ярко сверкающей над ним голограммой.

Новичок! Это место смертельно опасно! Активируй красную руну на столбе, стань на портальную площадку в основании маяка и ожидай разового портала в город. Помогать слабым – наша святая задача!

Заботливая администрация города Бесконечных Возможностей.

Элкил забросил в пасть фестралу горсть деликатесного праха со святого погоста и вновь качнул головой:

– Очередная ловушка. Портал-то сработает, но счет за спасение тебе выставят такой, что ближайшую тысячу лет ты проведешь в этих песках, заряжая камни силы своим спасителям. Здесь вообще все заточено на то, чтобы развернуть нуба в город. Крупнейшее поселение боголовов на всем Древе. Где еще перехватывать нубов, как не тут? Так что готовьтесь, дорога не будет простой.

Понятливо кивнув, мы уплотнили щиты и, сверившись с чувством пространства, двинулись на запад, подставляя затылки яркому солнцу. До ближайшей зоны перехода было не особо далеко – порядка ста двадцати километров.

Идти было не просто. Ноги маунтов все глубже погружались в песок. Подпитка силой помогала, но гадкий песочек открывал перед нами все новые и новые свойства. Стеклянная масса жадно тянула магию, буквально впитывая ее как воду. Кастовать было можно, но… реально дорого.

Солнце высасывало силы. Ветер бросал в лицо тонны песка и уже через сотню метров до блеска отполировал наши доспехи. Неторопливо передвигающиеся по пустыне столбы торнадо зажимали нас, словно наделенные разумом, и заставляли менять маршрут на все более неудобный. Вскоре я сдался и затемнил верхнюю часть маскировочного купола, добавил ему плотности, а затем и вовсе создал внутри комфортный микроклимат. Нахохлившаяся фейка объявила погоду нелетной и ехала у меня в капюшоне. Ну а возмущающегося Гамми мы силком закинули в Чертоги. Слишком тут опасно для мелкого мишки. Не стоит заигрывать с судьбой и злоупотреблять воскрешением. Пустота всегда возьмет свою плату. Хоть кроху памяти, да отберет.

Какой-то дух пустыни, оказавшийся внутри купола и разглядевший наш отряд, счастливо подбросил в воздух тучу песка и, прикрывшись поднятой пылью, рванул к городу.

Элкил резким движением руки запустил в духа комок силы. Круговерть песка замедлилась, но продолжила движение, черпая жизнь из родной стихии. Бог зла удивленно хмыкнул и, добавив веры, ударил вновь, окончательно развеивая бессмертную сущность.