Сталкеры поневоле. Глазами Зоны - Виктор Глумов Страница 34

Лаки поднял блюдце, понюхал: пахнет цветами, на поверхности – липовый цвет, измельченные травы. Подождал, пока Крючок сделает глоток, отхлебнул из своей чашки, прислушался к чувствам – вроде, все по-прежнему. Осмелел, съел половину коржиков, не стал отказываться от предложенного меда.

Потом вытащил из рюкзака промокшие «берцы», прислонил подошвами к кирпичной печи, передумал и поставил их рядом, чтоб не деформировалась резина.

После чаепития Крючок повел его в баньку, которая была на другом конце поселения. Лаки подумал-подумал, и решил рюкзак с собой не таскать, а вот с пистолетом расставаться не стал. Сделав вид дурной и благостный, Лаки топал за проводником по скрипящим доскам, а сам изучал обстановку, ведь не исключено, что ему придется уносить отсюда ноги – лучше сразу спланировать пути отступления.

На соснах справа и слева от забора он заметил пустующие будки сторожевых вышек. В середине поселения был воздвигнут настоящий дворец, и стоял он уже не на сваях, а на земле. Незнакомый бородатый мужик, что-то прилаживающий к входной двери, обернулся на звук шагов, кивнул Крючку, скользнул взглядом по гостю, и на его лице появилось то же благостное выражение, которое Лаки уже успел возненавидеть.

Видимо, этот дворец у аборигенов что-то типа храма, а внутри находится исполнитель желаний. Надо аккуратно спросить про Яну. Решился Лаки у входа в хижину, напротив которой остановился Крючок.

– Вот скажи… Живете вы тесной общиной, а с женщинами у вас как?

И опять ужас в глазах, Крючок затряс головой, приложил палец к губам:

– Тссс! Не говори – услышит!

– Кто? – не понял Лаки.

– Она, – с благоговением прошептал Крючок и кивнул на терем-храм.

Лаки улыбнулся. Значит, здесь есть некая таинственная «она», нет, не так – Она, предводительница культа зизитопов. Не исключено, что это Яна, остается выяснить, она им так головы задурила, или они все вместе, включая таинственную Её, тронулись по другой причине.

– Сам справишься или растопить?

– Растопи, будь добр, а дальше, конечно, сам.

Когда Крючок удалился, Лаки на всякий случай запер дверь на щеколду, подошел к зеркалу и шарахнулся: оттуда на него смотрело красноглазое чудище. Волосы спутались, и цветом, и формой они напоминали перекати-поле. Щетина у Лаки пробивалась темно-коричневая, почти черная. Вспомнился покойный дед Сергей, смуглый и черноволосый, как цыган, но рыжебородый, он всю жизнь хотел отрастить бороду, но с ней смотрелся комично. У Лаки наоборот: волосы русые, борода черная.

Он разделся, разбинтовал руку – глубокие раны немного воспалились, и ладонь распухла, шевелить пальцами было очень больно. Лаки принадлежал к редкому типу людей, называемых амбидекстрами – он одинаково хорошо владел левой и правой рукой, и все-таки правой пользоваться было привычнее. Париться он не стал – немного погрелся, смыл грязь, почистил зубы. Оделся, поверх куртки натянул разгрузку, затем – патронташ на руку, застегнул пояс с тесаком в ножнах, сунул пистолет в кобуру под курткой – мало ли – и вышел в надежде прогуляться по поселению, посмотреть, что здесь и как, прикинуть, сколько примерно обитателей, но планам его не суждено было осуществиться, потому что Крючок ожидал за дверью.

– Что-то ты быстро, – проговорил бородач с подозрением.

Вместо ответа Лаки показал изуродованную ладонь, Крючок взял его руку, рассмотрел и вынес вердикт:

– Нужно продезинфицировать и наложить асептическую повязку. Сюда и сюда я наложил бы швы.

– Ты был врачом? – поинтересовался Лаки и снова получил странный ответ:

– Нет, меня зовут Крючок.

Значит, шутить об исполнителе желаний кощунственно, говорить о прошлом нельзя… Или они его попросту не помнят? Уточнять Лаки не стал – был уверен, что ответа не получит. Еще у них есть мистическая Она… А вот про нее надо осторожно задать пару вопросов:

– Крючок, скажи, а Она – какая?

Крючок, шагавший впереди, запрокинул голову к небу, закрыл глаза и улыбнулся:

– Она – как солнце посреди промозглой осени, любовь, счастье и наполненность! Как мать и жена в одном лице, только ее теплом и заботой мы живы. Она врачует наши раны, отгоняет зверье и защищает от выбросов.

«У-у-у, как все запущено», – подумал Лаки, чего-то подобного он ожидал, и продолжил:

– А исполнитель желаний?

– Ты увидишь его после того, как Она увидит тебя.

Новость Лаки не понравилась – а что, если после этой встречи у него расплавятся мозги? Его могут сожрать, в конце концов! Могут принести в жертву тому самому исполнителю желаний.

– Она на меня посмотрит – и все? – уточнил Лаки.

– Если Она тебя примет.

– А если не примет? – Лаки откинул полог и вошел в шатер.

– Тогда ты не познаешь счастья, – вздохнул Крючок. – Потерпи, недолго осталось. Давай, обработаю твою руку.

«Сказал мясник, глядя на поросенка, сидящего в загоне», – додумал Лаки.

Пока бывший медик возился с его рукой, бормоча себе под нос, в шатер начали прибывать адепты культа зизитоп, подтянулся рыжебородый викинг Перфоратор и тучебородый Скорострел, и мужик, который что-то приколачивал на дверь храма, и еще пять бородачей, их имен Лаки не спрашивал. Все смотрели на него с благоговением и завистью, а ему хотелось почесаться под их липкими взглядами. Неухоженные бороды делали мужчин похожими, Лаки различал их только по масти и длине бороды, которая, видимо, свидетельствовала о том, как долго адепт живет на острове. Самая короткая борода была у Скорострела.

Не в силах больше сидеть на месте, Лаки протопал к «берцам», пощупал их: еще не высохли. Сделал вид, что ему холодно, и протянул руки над печью. Итого восемь зизитопов, сколько их вообще, непонятно. Они могут быть за пределами острова, могут быть на острове, но не интересоваться новеньким.

– Идем, – прогудели за спиной.

Лаки нервно улыбнулся:

– Уже?

– Пора, – кивнул викинг, и Лаки зашагал к выходу из шатра, но седобородый мужчина с красным носом, похожий на Деда Мороза в камуфлированном комбинезоне, преградил ему путь.

– С оружием нельзя. Тебе придется все оставить здесь, не бойся, мы не возьмем.

Лаки вздохнул, вытащил пистолет из кобуры, положил на стол, отстегнул ножны с тесаком.

– Разгрузку тоже.

Скрепя сердце Лаки выполнил и эту просьбу, развел руками:

– Все. Безоружен.

На слово ему не поверили. Дед Мороз велел поднять руки, обыскал быстро и со знанием дела. Лаки решил немного потянуть резину и попробовал сделать так, чтоб зизитопы занервничали:

– Ты в полиции случаем не служил?

Дед Мороз оказался устойчивым к подобным атакам, и упоминание прошлого не выбило его из колеи.