Август Хромер - Сергей Жилин Страница 34

Нас осталось всего пятеро. Главным среди остатков Ордена стал настоятель Франц. Он много заботился обо мне, когда я был ещё совсем юн, он заменил мне отца, которого я почти не помню. Именно он сделал меня тем, кем я являюсь сейчас. Наверно, следует сказать ему спасибо…

Наша группка перебралась на Альбион, где мы стали настоящим спасением: в этой стране количество Бликов было каким-то запредельным, демоны не давали людям покоя. Когда мы навели порядок и встали на защиту жителей островного государства, нас снова начали называть Орденом, а не сборищем бродяг. Но это продолжалось недолго.

Появились экзорцисты, которые стали нам «заменой». Альбион выбрал их, мы вновь ушли в тень, из которой больше не выбирались. Мы всё так же продолжали делать свою работу, но авторитет и доверие были у отдела по борьбе с демонами.

Нам по зубам были любые существа, за тысячи лет истории Орден не встречал по-настоящему опасной для большого числа его членов твари. Нам выпала судьба столкнуться с ней… Тогда погибли все, даже Франц. Сильнейший аронакес не смог добраться лишь до меня одного: я сбежал и перебрался сюда, в Гольх.

Это было восемь лет назад – гибель Ордена, в котором остался всего один иоаннит – я, но, что самое ужасное, тварь всё ещё бродит по Альбиону. Демона зовут Думклоу, он, как и все аронакесы, пользуясь сущностью подчинённого человека, умеет говорить, он обещал найти меня.

Никогда не думал, что останусь последним иоаннитом на земле, что, возможно, и не так. Как я уже говорил, двое наших пропали без вести, и, Бог его знает, может они ещё живы…

Свет не гаснет, узоры полностью подчиняются моей воле, я могу заставить их светиться во всю силу, а могу заставить погаснуть и слиться с цветом кожи. Опять же, я не понимаю до конца всей сути ветвистого рисунка: мне просто нанесли его на тело, сказали в чём его эффект и всё… Избавиться от него или сделать кому-либо такой же я не могу, объяснить, как сияющие линии воздействуют на меня, по какому закону – тоже.

Кстати, они не только дают возможность совершенно не спать, но также у меня не растут волосы, ногти, я не болею, не страдаю головными болями, не пьянею, и на меня не действуют наркотики (это я предполагаю, на деле не проверял).

Я сижу здесь уже довольно долго – за окном уже начинают пробиваться первые лучи солнца. У дневного светила свет тёплый, живой, от моих магических узоров исходит лишь бледное холодное сияние. Подумать только – я завидую солнцу.

Хорошо, что рядом нет этих вопящих, беспокойных людей, их обилие сегодня (вернее, уже вчера) на площади Париса чуть не свело меня с ума. Их так много, в этом городе их слишком много, и каждый мне слишком мерзок. Я не ненавижу их, но даю им немало поводов ненавидеть меня. Просто не хочу иметь ни с кем из них ничего общего, меня подсознательно тянет отдаляться от людей и отпугивать их от себя. Всех, кроме Истериана и Арики.

И сегодня я убил около дюжины людей, один из которых был совершенно невиновен, не заслуживал смерти, впрочем, её никто не заслуживает. Как бы я хотел всё исправить, но мне не позволяет главный закон жизни – ничего вернуть назад нельзя. Как говорил мне Франц, так даже к лучшему, то, что исправить нельзя, и не нужно исправлять.

Это, конечно, не оправдывает тех убийств, что я совершил. А их за вековую жизнь было немало. Поздно каяться, да и нельзя: Орден требует от своих членов соблюдение атеизма. Молиться, каяться, поститься, причащаться – всё это нам запрещается, ведь религия, как говорили наши предшественники, выдумана человеком ради самой себя и не имеет вследствие этого смысла. Ни доказательств существования Бога, ни практического смысла веры нет, а церковь – концентрация человеческого малодушия и неуверенности в себе. Я не готов рассуждать насчёт верности этих слов, я просто принимаю их.

Дверь отворилась – в дверном проёме стоит сонная Арика в халате, её что-то разбудило.

– Ты здесь, Август? – пробурчала девушка, – К тебе пришли, из Сантиба.

Для пяти утра самое время… опять что-то случилось. Под конец недели меня просто захлёстывают экстраординарные события. А суббота только началась…

– Сэр Хромер, – вопит сержант Сантиба, хлопая расширенными от переизбытка адреналина глазами, – Срочно требуется Ваша помощь! Блик на Северной Набережной, на берегу Азметы [11]демон, у Львиного Банка [12]!

– Как давно? – от того, что служители закона разбудили моих домочадцев, мне не по себе, даже веская причина не оправдывает офицеров.

– Где-то час назад он появился на набережной, а спустя минут десять на место уже прибыли экзорцисты, но не могут с ним справиться! – тараторит возбуждённый сантиб, – До вас мы добрались минут за пятнадцать.

Неслабо они гнали, раз с самого севера города донеслись за четверть часа. Естественно за помощью, падальщики-то без меня не справляются. Любопытно поглядеть, как хвалённых громобойцов раскидывает в стороны, словно игрушки…

Но остаться глухим к просьбам сантибов, естественно, я не могу.

– Ждите, – захлопнул дверь и пошёл снаряжаться.

Арика ждала в коридоре, шатаясь из стороны в сторону, как хилое деревце на ветру. Ей бы идти досыпать, но девушка не может обойти случившееся стороной. Она же, в конце концов, жутко беспокоится.

– Что случилось, Август?

– Демон прорвался – придётся выручать, – ответил я, пролетая мимо неё к складу. Одеться и спрятать Лисицу я уже успел.

– Без тебя никак?

– Выходит, что никак, – я всё-таки остановился и серьёзно глянул Арике прямо в глаза, – Всё будет хорошо, я буду себя беречь!

Девушка устало кивнула, чуть не завалившись лицом вперёд, но выдала при этом обратное:

– У меня теперь сон пропал, вчера сектанты, сегодня это…

– Ты еле на ногах стоишь, лучше ложись поспи ещё. Сама знаешь, для меня это не впервой, ничего плохого не случится.

Спросонья Арика не настроена на споры:

– Да, ты прав, сделаю, как ты просишь…

Арика ушла к себе, а я добрался-таки до кладовой. Стоило мне снять с вешалки ременную систему, как со стороны гостиной раздался голос Истериана, ещё более сонный и вялый, чем у Арики секунды назад:

– Август, это из Сантиба?

– Да.

– Я с тобой.

Я высунул голову из каморки и увидел вяло плетущегося по коридору Истера, растирающего слипающиеся спросонья глаза. Зрелище то ещё – только вставший из постели, в которой ещё досыпает Глэн, полукровка забыл одеться и шастает по дому совершенно нагой! Хорошо, что Арика ушла и не увидела сего зрелища!