Русский хан - Владимир Лошаченко Страница 34

– Да, женюсь, но это мое лично дело, – шаман с вызовом глянул на Семена. – Очень красивая и достойная девушка.

– Ага, спортсменка, комсомолка, – съехидничал Сеня.

Я никак не мог въехать в тему. Видя мое недоумение, Карчи пояснил:

– Она русская.

Все встало на свое места.

– Условие поставила: замуж за меня пойдет, если я крещусь в церкви, – со вздохом пояснил шаман.

– А твои боги не будут возражать?

– Думаю, уживутся. Люблю я ее, вот и весь сказ.

– Не забудь нас с ханом на свадьбу пригласить, тебе пора жениться, мы-то с Владимиром давно по уши в этом самом.

Я понимал Карчи, найти свою истинную половинку – большое счастье. Ему всего сорок, вдовец, жена умерла лет пятнадцать назад, детей у них не было. Потому рад за него, и детишек, дай Бог, нарожают, какая семья без них.

Солнце припекало, ехать в карете становилось жарковато – пересели на лошадей. Колонны растянулись не на один километр, шли доброй рысью – к переправе надобно было успеть с запасом времени и подготовить неприятные сюрпризы монголам. На следующий день довелось на дороге встретить необычных путешественников. На обочине стояли двое ребятишек лет девяти-десяти. Как два испуганных воробышка, детишки жались друг к другу, глядя на скачущих мимо всадников. Одеты в какие-то драные одежки, на ногах разбитые опорки. Оба худющие, со следами сажи на лице. Мальчонка выглядел постарше девочки, потом выяснилось – брат и сестра.

– Стоять! – гаркнул я и дернул кожаную петлю с ремешком, протянутым сквозь стенку кареты к вознице. Подойдя к ребятне и присев на корточки, спросил:

– Вы чьи будете и далеко держите путь?

Видя испуг в их глазах, добавил:

– Не бойтесь, вас никто не обидит, это говорю вам я, хан Булгарский Владимир.

Немного осмелев, мальчонка спросил:

– А ты не врешь, дяденька? Охрана в седлах покатилась со смеху.

– Не вру, я самый настоящий хан.

– А скажи, как хана Владимира прозывают? – Мальчишка с подозрением поглядел на меня. Я, признаться, опешил от такого вопроса.

– Светлым ханом его кличут, – вступил в разговор Семен.

Лица у ребят посветлели, первый испуг прошел. Малец степенно протянул мне ладошку, предварительно вытерев о полу драной кацавейки.

– Иван, сын Арефия. Я пожал ему руку.

– Владимир, сын Михайлы. А с тобой кто?

– Сестра моя младшая Аленка. Телохранители, наблюдавшие сцену знакомства, откровенно ржали.

– А ну, цыть, прекратить смешки, я тут с серьезным человеком разговариваю.

Смех унялся, но у всех улыбка до ушей.

– А идем мы к тебе, князь-батюшка, под твою защиту. В миру говорят, у тебя люди живут хорошо и справедливый ты. Сами мы из под Нижнего Новгорода, с деревни Благовещенки, только нет теперь нашей деревни, всю половцы сожгли. Родители в погребе прятались, так с избой и сгорели. Мы с Аленкой за хворостом ходили – пересидели в кустах, вот степняки нас и не заметили. Говорили, половецкий мурза Алий-бей разорил всю округу, людей побил и многих в полон увел, – поведал Иван, понурясь.

– Давно в дороге?

– Третий месяц добираемся, дяденька.

– Так, все разговоры потом. Объявляю стоянку. Развернуть походный шатер.

Минут через двадцать наша компания сидела за столом – обедали. Детишки быстро стучали ложками, кушая теплую стерляжью уху. Карчи все подкладывал им лакомые кусочки.

– Давно, поди, не ели? – спросил шаман.

– Нет, дяденька, всего третий день. В лесу сейчас прожить можно – я силки ставил, а Аленка щавель собирала, да коренья разные.

Мы с Карчи и Семеном переглянулись, видимо одни эмоции владели нами.

– Вы, ребята, ешьте, только не переусердствуйте, а не то животы заболят. Мы пока на воздух выйдем.

Отойдя от шатра на пару шагов, я обратился к Семену:

– После битвы, через недельку, возьмешь спецназ, три тысячи гвардейцев с пулеметами и башкирский тумен Бахчи. Всю орду Алий-бея в расход, его родню вырезать до пятого колена. Самого живым в Казань, казнить перед всем народом. Напишу указ, его объявлять по всем улусам и кочевьям. Пусть знают: те, кто пойдет на Русь, погибнут сами и потеряют всех близких и дальних родственников. Вырублю гадов под корень. Малых детей не трогать, привезти в Казань, сами воспитаем.

– Будет исполнено, Светлый хан. Вот, суки, что творят, – прошипел Скуратов.

– Таких уродов на кол нужно сажать и живьем шкуру сдирать, – посоветовал Карчи.

Я подозвал адъютанта:

– Василий, ребят посадить в крытый фургон и отправить в город, в мой терем. Обязательно с охраной, сейчас записку напишу завхозу Митричу.

В шатре написал бумагу и передал десятнику охраны сопровождения.

– Продуктов в дорогу с запасом возьмите, а Митричу передашь: за детей головой отвечает. Одеть, обуть, как положено, ну в записке все написал, доставить в целости и сохранности.

– Не сумлевайся, Светлый хан, сберегем.

У шатра разлеглись мои зверушки, прибежавшие из леса. Вышедший на свежий воздух мальчонка, увидев их, ойкнул и спрятался за пологом шатра.

– Ваня, не бойся тигров, они ручные, выходи, я вас познакомлю.

Иван недоверчиво высунул головенку:

– Побожись, что не кусаются.

– Вот те крест, – я перекрестился. – Своих не кусают, ей-богу. Они должны тебя обнюхать и познакомиться, тогда за своего примут.

Пацанчик стоял на пороге шатра, явно колеблясь. Я взял его за руку:

– Идем, идем.

Мы подошли к тиграм, Сынок, лежа, был в холке выше Ивана.

– Звери, знакомьтесь, это Ваня, он со своей сестренкой будет у нас жить.

Сынок поднялся, обнюхал мальчика и лизнул его в ухо. Тот от неожиданности упал на пятую точку.

– Вот видишь, Сынок тебя признал. А тигрицу зовут Малышка.

Зверушка прищурила глаза и замурчала.

– Ой, какие они здоровенные – растерянно сказал Иван.

– Ваня, сейчас с Аленкой поедете в мой терем, там о вас позаботятся, а вернемся из похода – грамоте обучу. И голодать больше не будете, – добавил я про себя.

– Мне, Светлый хан, воином добрым надо стать и сестру поднять на ноги.

Удивившись столь самостоятельным и взрослым задумкам на будущее, осторожно спросил:

– С сестренкой все понятно, а воином тебе зачем?

– Как зачем? – искренне удивился он. – Сторону родную защищать.

Во как. Столь разумно рассуждать в детском возрасте – это что-то. Я преисполнился невольным уважением к маленькому человечку.