Запределье. Второй шанс - Андрей Ерпылев Страница 34

– Ну и что получается?

Самохвалов, как обычно, прибыл на дальнюю точку маршрута на вертолете. Естественно, со своим неразлучным Макаром, никуда не отпускающим босса в одиночку, особенно после того памятного всем случая с афганцем-диверсантом, «схарченным» лесной зверюгой. Хотя вертолетами назвать те «стрекозы» заморского производства, доставленные к «шкуродеру» с превеликими трудностями, с еще большими – протащенными через него по частям, и совсем чудом – собранные, мог только большой оптимист. Так – двухместные этажерки, правда, довольно скоростные и с большим радиусом действия… И груз они могли нести не такой уж большой. Вот когда завершится сборка отечественного «большегруза»…

Он вошел в продуваемый всеми ветрами «ангар», вернее, под брезентовый навес, натянутый на высоко спиленных стволах кедров и, забравшись в кузов вездехода, присел на корточки позади Павла.

Безлатников, перемазанный солидолом по самые уши, с помощью Константина и двух слесарей заканчивал устанавливать двигатель на фрезерный станок. Два токарных станка и небольшой плоскошлифовальный уже были полностью собраны и готовы к работе. Правда, к глубочайшему сожалению, свободного места в не таком уж маленьком вместилище почти не оставалось. Разве что будущие станочники будут работать по очереди, попарно.

– Да вот, смастрячили кое-что… – Павел оторвался от работы и вытер ветошью руки, что особенной чистоты им не добавило. – Этот вот закончим и можно будет опробовать в деле… Тяжеловато, конечно, получилось, но, думаю, движок вытянет.

По плану следовало оборудовать две такие самоходные мастерские, с разным набором станков, но пока близилась к завершению лишь работа над первой.

– Вытянет. В двигателе у этой «тачки» мощей, как у дурака махорки, – отозвался Лазарев, критически осматривая дело своих рук.

Владислав поднялся на ноги и придирчиво осмотрел оборудование.

– А это что за шкивы? – тронул он рукой диск, укрепленный на валу токарного станка.

Точно такие же виднелись и у остальных.

– Да вот, Костя придумал, – оживился Павел. – Короче говоря, можно будет работать и от электродвигателя, когда генератор подключен, и без него…

– Как это?

– Очень просто! От двигателя вездехода, – вставил слово Константин. – Монтируем там еще один шкив, и когда движок работает на холостом ходу, он вращает шпиндели станков. Еще в восемнадцатом веке такие приспособления были. Тогда все станки в каком-нибудь цехе приводились в движение от одного вала. А вал этот вращался паровой машиной или даже водяным колесом.

– Водяным колесом, говорите…

– Да мы просто так, усовершенствовать хотели… – замялся Безлатников, уже ожидая разноса. – Не всегда же, наверное, солярки будет хоть залейся, чтобы еще и генератор крутить…

– Мы и снять можем! – заторопился Костя, уловив настроение друга. – В два счета!

– Да вы что, мужики! – удивился Самохвалов. – Полезную вещь ведь придумали! Давайте и дальше в том же духе!

«Мужики» заметно воспряли духом. Даже те двое слесарей, что опасливо жались подальше от грозного начальства, подтянулись поближе и включились в разговор.

– Еще вот что нужно сделать…

Владислав выбрался из тесного прокуренного кузова лишь через полтора часа и подсел к флегматично жующему свою нескончаемую жвачку Макару.

– Блин! Не ожидал, что инженеры эти такими головастыми окажутся. Ты знаешь, что они там наизобретали?..

Он вкратце поведал невозмутимому телохранителю о том, что только что увидел и услышал.

– Ничего удивительного, – подытожил Макар, когда «патрон» выдохся и замолчал. – Самородки… Мы все такие.

– Кто «мы»? – опешил Влад от такого «емкого» ответа. – Кто «мы»-то?

– Русские…

* * *

– Слышь, Кость?..

Друзья лежали без сна в хорошо протопленной двигателем просторной кабине вездехода, хотя шел уже второй час ночи.

Слава Богу, от вечного присмотра телохранителя здесь, на отдаленном форпосте колонии, удалось избавиться. Самохвалов даже будто бы рад был освободить инженеров от конвоя, заявив, что опасаться здесь особенно нечего, а лишний человек пригодится в поселке. Даже выдал им «под свою ответственность» пистолеты и автомат для самообороны, хотя вездесущий Макар и был против.

– Перестреляют друг друга по неосторожности, головотяпы! – заявил он, устроив друзьям тестовые стрельбы и раскритиковав все на свете: манеру владения оружием, умение стрелять и все, вплоть до того, откуда, по его мнению, у обоих растут руки. – Это у них получится. А так – в сарай не попадут…

И остался при своем, несмотря на горячие убеждения в том, что и Павел, и Костя состоят в Кедровогорском обществе охотников аж почти по двадцать лет.

– Из пукалок своих дробовых, может быть, и попадают куда-нибудь. А из автомата – как баран пос… Ну это самое…

И тем не менее подбросил при случае «очкарикам», как он прозвал неразлучную пару (хотя очки носил один Безлатников), цинку патронов «для тренировки».

– Смотрите мне! – пригрозил он, отправляясь в обратный путь. – Не филонить чтобы! Через месячишко экзамен устрою…

Давно уже прошел тот самый «месячишко», но за это время показатели улучшить почти не удалось – не до этого было.

Мастерские, наконец, дотянули «до кондиции», и из них и четырех «жилых» вездеходов, а также двух гусеничных бензовозов и трех машин, загруженных под завязку всякой всячиной – от листового и круглого металла до продуктов и медикаментов, составили целый автопоезд. Имелась даже машина, груженная вообще чем-то странным и секретным. Ее неусыпно, день и ночь, посменно охраняли трое вооруженных до зубов бойцов Макара, так необходимых, по словам Самохвалова, в «Столице». Заглянуть внутрь хотя бы одним глазком никому еще не представилась возможность…

Увеличивался и контингент «точки», причем совсем не за счет бойцов, членов администрации или среднеазиатских работяг. Прибывали с попутным транспортом и оставались под различными предлогами другие инженеры, причем с чадами и домочадцами, «белые» трудяги, холостяки и бобыли («женатиков» брали неохотно), завербованные в Кедровогорске, и вообще самые неожиданные люди. Чего стоил один только кандидат биологических наук Званцев – классический Паганель [28], правда, не высокий и тощий, а, наоборот, низенький, плотный и, несмотря на молодость, почти совершенно лысый.